В столицу Южной Руси приехали князья Северской земли: Мстислав Святославич Черниговский, его сын Василий Мстиславич Козельский и племянник Михаил Всеволодович; Изяслав Владимирович Путивльский, Мстислав Святославич Рыльский, Олег Святославич Курский, Святослав Всеволодович Трубчевский. Прибыли князья из земли туровской, смоленской, волынской и киевской: Андрей Иванович Туровский, Александр Глебович Дубровицкий, Изяслав Ингваревич Дорогобужский, Святослав Ингваревич Шумский, Святослав Ярославич Каневский, Святослав Ярославич Яновицкий, Юрий Ярополкович Несвижский, Ярослав Юрьевич Неговорский, Мстислав Ярославич Пересопницкий, Владимир Рюрикович Смоленский. Настроение у князей было воинственное, его выразил Мстислав Романович Киевский: «Пока я нахожусь в Киеве – по эту сторону Яика, и Понтийского моря, и реки Дуная татарской сабле не махать» (16, 117). Половцы сверх меры задаривали князей, чтобы угодить союзникам, хан Бастый крестился. Решение о войне с монголами было принято единогласно, местом сбора войск должна была стать крепость Заруб на правом берегу Днепра, где находились остров Варяжский и Зарубинский брод. После этого князья разъехались по своим уделам собирать дружины.

Какова была численность объединенного русского войска? Её попытался высчитать В.Н. Татищев: «Князь великий исчислил все войска, которые с ним были: киевских, переяславских, городенских, черных клобуков и поросян 42500, со Владимиром Рюриковичем, смоленчан и туровцев 13 тысяч 800, с князем Мстиславом черниговских и северских 21300, да вятичей 2000, с князем Мстиславом галичан, владимирцев, лучан и подунайцев 23400, и прочие младшие князи с ними, всего сто три тысячи (по-моему, 89950), какого русского войска давно вместе не бывало» (161, 691–692). Цифры явно завышенные, это видно на примере смоленских ратников. В Софийской I летописи конкретно написано, что «из Смоленьска наруб 500 муж» (54, 204), а не несколько тысяч, как пишет Татищев. Такого не могло быть в принципе. Недаром в Галицко-Волынской летописи написано, что «А куряне и трубчяне и путивлици, и киждо со своими князьми придоша коньми» (2, 204). Из текста следует, что северские князья привели только свои дружины, оставив городовые полки в уделах. По свидетельству Татищева, князья «обещали по крайней возможности больше войск собрать и немедля прийти, но многие, не желая пашен оставить, с малыми войсками шли» (161, 690). Василий Никитич опроверг сам себя. Другое дело, Мстислав Галицкий и Мстислав Киевский. Летописцы пишут, что они привели не только конные дружины, но и пешие полки: «а ис Киева – князь Мьстислав с всею силою, а из Галича – князь Мстислав с всею силою» (54, 204). Поэтому цифра в 10 000 киевских ратников не представляется невероятной. Вряд ли рать Мстислава Удатного была меньше. Войско было собрано большое, поскольку пришли «вси князи Рустии и вси князи Черниговские» (54, 204). Владимирский князь Георгий Всеволодович в поход не пошел, поскольку был занят войной в Прибалтике. На помощь южным князьям он отправил племянника Василька Ростовского с дружиной из 800 воинов. С учетом понесенных потерь, половцы могли выставить от 10 000 до 15 000 всадников, «прииде ту вся земля Половетьская и вси их князи» (54, 204). Союзная рать была настолько велика, что «когда переходили Днепр вброд, от множества людей не видно было воды» (2, 205). Этих сил было более чем достаточно, чтобы разгромить два потрёпанных монгольских тумена. В апреле 1224 г. полки и дружины собрались у Заруба.

Неожиданно к князьям прибыло монгольское посольство. Субудай и Джебе решили настроить русских против половцев и вновь посеять раздор среди союзников. Наученные горьким опытом половецкие ханы объяснили князьям ситуацию, монгольское посольство было перебито. После этого русско-половецкая рать двинулась вдоль берега Днепра к острову Хортица. Здесь их поджидало мощное подкрепление – пешие полки из Галича. Рать под командованием воевод Юрия Домамирича и Держикрая Володиславича на 1000 ладей спустилась к морю по Днестру, прошла вдоль берега, вошла в устье Днепра и на веслах поднялись до Хортицы. Сюда же прибыло новое монгольское посольство. Обвинив русских князей в убийстве послов, они объявили им войну. После чего покинули лагерь.

Вскоре на противоположном берегу реки появились монгольские дозоры. Молодые князья попытались убедить Мстислава Киевского и Мстислава Черниговского атаковать противника, но потерпели неудачу. Иначе повел себя Мстислав Удатный. Дождавшись ночи, галицкий князь во главе 1000 всадников переправился через Днепр и атаковал войска противника. Русские конные стрелки вступили в бой с вражескими лучниками и отогнали их в степь. Сторожевые монгольские отряды были разгромлены. Спасаясь бегством, нукеры спрятали своего раненого тысячника Гемябека, но половцы нашли вражеского военачальника и убили. Победители захватили большое количество скота, монгольские стада перегнали к Днепру. Победа Мстислава Удатного вызвала зависть киевского и черниговского князей. Три Мстислава недолюбливали друг друга, как заметил летописец, «между ними была великая распря» (16, 115). Опасаясь, что галицкий князь в одиночку победит монголов, Мстислав Романович и Мстислав Святославич стали переправлять полки и дружины через Днепр. Следом за старшими князьями перешли на левобережье и младшие князья. Впереди русской рати шла половецкая орда во главе с ханом Котяном, чтобы контролировать ситуацию, Мстислав Удатный отправил к тестю воеводу Яруна.

Восемь дней русские преследовали монголов, полк и дружины всё дальше и дальше уходили в степь. В мелких стычках русские неизменно одерживали верх, противник отступал и упорно избегал большого сражения. При этом русские князья и воеводы имели довольно смутное представление о том, с кем им придется встретиться на поле боя. Одни говорили «Это простые люди, хуже половцев». Воевода Юрий Домамирич придерживался другого мнения: «Это ратники и хорошие воины» (2, 205). На берегу реки Калки произошло очередное столкновение русского сторожевого полка и монгольских передовых отрядов. После скоротечного боя степняков отбросили за реку, у русских погибли воевода Иван Дмитриевич и двое дружинников. Князья не стали переходить Калку и преследовать противника, галицкие, волынские, луцкие и курские дружины расположились на ночлег около брода через реку. Рядом разбили станы полки северских князей. Мстислав Киевский поступил иначе. Князь присмотрел высокий каменистый холм, возвышающийся над Калкой, приказал войскам занять его и укрепить. Стан окружили повозки, наиболее опасные места усилили частоколом. Можно предположить, что Мстислав Романович опасался ночного нападения монголов.

На рассвете Мстислав Удатный втайне от Мстислава Киевского и Мстислава Черниговского переправился через Калку и вместе с воинами сторожевого полка осмотрел местность. Заметив впереди монгольские дозоры, он приказал войскам переходить реку. Вместе с галичанами шли волынские полки Даниила Романовича, дружины Олега Курского и Мстислава Пересопницкого, половецкая орда хана Котяна. Киевляне и черниговцы остались в своих станах, Мстислав Мстиславич не хотел делиться победой с Мстиславом Романовичем и Мстиславом Святославичем.

Битву начали волынские, курские и пересопницкие дружины. В первых рядах сражался князь Даниил с воеводами Семеном Ольговичем и Васильком Гавриловичем. Воеводу Василька убили копьем, Даниила ранили в грудь, но молодой князь не заметил раны и продолжал рубить врагов. На помощь Даниилу пришел Мстислав Пересопницкий, князь был опытным бойцом и сумел потеснить монголов. Храбро сражался Олег Курский, воевода Ярун и хан Котян повели в атаку половецкую конницу. В бой вступил Мстислав Удатный, галицкая рать мощно ударила по монголам. Казалось, что в битве вот-вот наступит перелом, враги обратятся в бегство, но этого не произошло. С поля боя побежали половцы. Отступая, степняки смешали боевые порядки русских дружин и полков, что позволило монголам перейти в контратаку. Субудай и Джебе ввели в бой свежие войска и изменили ситуацию в свою пользу. Монгольские лучники засыпали стрелами расстроенные ряды противника, русская рать дрогнула и стала отступать. Волынская, курская и пересопницкая дружины были разбиты, Мстислав Удатный продолжал сражаться, но вскоре и он покинул поле боя. На переправе толпы беглецов столкнулись с черниговскими полками, возникла неразбериха, чем и воспользовались монгольские полководцы. Началось беспощадное избиение разгромленного противника, Мстислав Святославич погиб, пал в бою его сын, черниговская рать была уничтожена. Мстислав Удатный и Даниил Волынский с остатками дружин выбрались на берег и погнали коней к Днепру. Даниил был сильно изранен и с трудом держался в седле. Монголы быстро перешли через Калку и начали громить разрозненные и неготовые к бою дружины. Преследуя разбитого противника, Джебе и Субудай повели войска к Днепру, на берегу Калки остались отряды под командованием тысячников Чегирхана и Тешухана. Военачальники окружили стан киевлян, заблокировали войско Мстислава Романовича на холме и стали готовиться к штурму возвышенности. Киевский князь даже не попытался вырваться из кольца и избрал оборонительную тактику. Вместе с ним сражались дружины Александра Дубровицкого и Андрея Туровского.

Когда Мстислав Удатный и Даниил Волынский достигли Днепра, галицкий князь приказал изрубить стоявшие у берега ладьи. Мстислава охватила паника, ему казалось, что монголы будут преследовать галичан на правом берегу реки. Уничтожив ладьи и насады, Удатный лишил несколько тысяч беглецов шансов на спасение, кто не сумел перебраться через реку, были либо убиты, либо попали в плен. В действиях Мстислава не было никакого смысла, монголы умели форсировать водные преграды. По свидетельству польского историка Матвея Меховского, разбежавшихся по степи русских воинов ограбили и перебили союзники-половцы (21, 48).

Когда главные силы монголов вернулись на берег Калки, начался штурм лагеря киевлян. Бой не прекращался два дня и две ночи, русские бились отчаянно и отбили все атаки противника. Ситуация сложилась критическая, у киевлян было много убитых и раненых, заканчивались стрелы, помощи ждать было неоткуда. Но самой страшной проблемой стала нехватка воды. Калка была рядом, но чтобы добраться до неё, надо было пробиться сквозь плотные ряды монгольского войска. Трудно сказать, какое решение принял бы Мстислав Романович, события стали развиваться по непредусмотренному сценарию. Находившийся в монгольском войске воевода бродников Плоскиня предложил князьям сложить оружие и покинуть укрепление, поскольку полководцы Джебе и Субудай не будут их убивать и отпустят за выкуп. В знак правдивости своих слов, Плоскиня целовал крест.

Бродниками русские летописцы называли смешанное местное население в нижнем течении Дона и Днестра, вдоль побережья Азовского моря в XII–XIII вв. По мнению В.Н. Татищева, бродники были русские люди, которые исповедовали христианство и были поселены на Дону «для показания бродов и переходов» (158, 19). Н.М. Карамзин считал бродников разбойниками, иногда нанимавшимися к князьям за деньги на службу. Аналогичного мнения придерживался и С.М. Соловьёв. Поэтому верить этим людям на слово было крайне неосмотрительно. Однако Мстислав Романович предпочел услышать то, что хотел услышать. Князь принял предложение воеводы, приказал воинам сложить оружие и покинуть холм. О том, что именно бродники, а не Джебе и Субудай вели переговоры с князьями, свидетельствуют практически все летописи: «Были вместе с татарами и бродники, а воеводой у них Плоскиня. Этот окаянный воевода целовал крест великому князю Мстиславу, и двум другим князьям, и всем, кто был с ними, что татары не убьют их, а возьмут за них выкуп, но солгал окаянный: передал их, связав, татарам» (16, 117). Об этом сообщает и Суздальская летопись по Академическому списку: «ту же и Бродницы быша старые, и воевода их Плоскыня, и тьй окаянный целовав крест ко князю Мстиславу и обема князема, яко их не избити и пустит их искупе, и сългав окаянный предаст их связав Татарам, а гору взяша, а люди посекоша» (44, 508). Складывается впечатление, что монголы вообще ничего Мстиславу Романовичу не обещали и клятвопреступление лежит целиком на совести Плоскини. Другое дело, что воевода бродников сделал за Субудая и Джебе всю черную работу. Бродники пленили князей, монголы перебили безоружных воинов и захватили холм. Погиб и знаменитый богатырь Александр Попович с отборной дружиной из 70 воинов. Мстислава Романовича и двух других князей монгольские военачальники раздавили под помостом из досок, на котором праздновали победу.

Какие были потери сторон? Относительно общего количества погибших русских воинов точных сведений тоже нет. Из высшего командного состава кроме Мстислава Киевского, Андрея Туровского, Александра Дубровицкого было убито ещё несколько князей: «А других князей, которых татары преследовали до Днепра, было убито шесть: князь Святослав Каневский, Изяслав Ингваревич, Святослав Шумский, Мстислав Черниговский с сыном, Юрий Несвижский, а из воинов только десятый вернулся домой… Говорили, что одних киевлян погибло тогда тридцать тысяч» (16, 117). В Лаврентьевской летописи присутствует более достоверная информация о павших киевлянах: «Мстислав, старый добрый князь, был тут убит, и другой Мстислав, и иных 7 князей было убито, а бояр и прочих воинов великое множество; говорят, что одних киевлян погибло в том походе 10 тысяч. И стоял плач и печаль в Руси, и по всей земле слышали о той беде» (31, 383). Свои подсчеты сделал В.Н. Татищев: «На сем бою побито князей русских: Святослав каневский, Изяслав Ингоревич северский, Юрий Несвижский, Святослав шумский, Мстислав Всеволодич черниговский и сын его Василько, Ярослав неговорский. Прежде же со Мстиславом убито в бою три князя, да с великим князем 2 князя. Тысяцких же и воевод множество и прочих войск до 70000… И так от всего того великого войска едва десятая часть в Киев возвратилась» (161, 694). Потери монголов Василий Никитич определяет следующим образом: «Татары хотя столь великое войско русское победили, но своих весьма много потеряли. И сами сказывают, что их на оном бою более 100 000 побито и хана их старший сын Тосхус убит» (161, 694). Такого не могло быть по определению. Фантастические цифры русских потерь приводит Генрих Латвийский: «И пал великий король Мстислав из Киева (Mistoslawe de Kywa) с сорока тысячами воинов, что были при нем. Другой же король, Мстислав галицкий (rex Galatie Mysteslawe), спасся бегством. Из остальных королей пало в этой битве около пятидесяти. И гнались за ними татары шесть дней и перебили у них более ста тысяч человек (а точное число их знает один бог), прочие же бежали» (4, 222). Одно можно утверждать наверняка – вряд ли из киевлян кто-либо уцелел, они изначально были окружены превосходящими силами противника и не имели возможности прорваться к Днепру или уйти в степь. А когда сложили оружие, шансов на спасение не осталось вообще. Уцелела ростовская дружина, весть о побоище на Калке застала князя Василька в Чернигове.

После победы монголы на Русь не пошли, у них уже не было достаточных сил для такого масштабного предприятия. Джебе и Субудай уже нарушили волю Чингисхана и слишком далеко углубились на запад, пришло время возвращаться в Монголию. Несмотря на это, один из монгольских отрядов переправился через Днепр и дошел до Новгорода-Святополча, городка в 56 верстах от Киева. Это было преследование разбитого противника, никаких далеко идущих целей Джебе и Субудай перед собой не ставили. Новгород-Святополч сожгли, степняки ушли на левый берег Днепра, Джебе и Субудай повели свои потрепанные войска на восток.

Почему объединенное русско-половецкое войско потерпело поражение, хотя у монголов практически не было шансов на победу? Ничего гениального Джебе и Субудай не изобрели, их тактика была известна со времен скифов. Русские князья и воеводы имели колоссальный опыт войны со степняками, но почему-то им не воспользовались. Половцы прекрасно знали театр боевых действий, уже сражались с монголами, однако никакой существенной пользы не принесли. На вопрос о причинах страшного поражения союзников ответил летописец: «Но все это случилось не из-за татар, а из-за гордости и высокомерия русских князей» (16, 109). Главная причина разгрома была не в монголах, а в тех, кто возглавил с ними борьбу. Несогласованные действия князей стали единственной причиной катастрофы.

Битва на Калке не имела того эпохального значения, которое ей обычно приписывают. Даже если бы русские и половцы выиграли сражение, осенью 1237 г. орда Батыя всё равно бы появилась у границ Руси. Не было монгольской разведки на запад, не было у Чингисхана желания выяснить военный потенциал Руси. Битва произошла благодаря стечению роковых обстоятельств и вопреки воле кагана, давшего своим военачальником совершенно другие инструкции. Для Руси побоище на Калке обернулась внутренними неурядицами. После гибели большого количества князей начался передел уделов, вспыхнули жестокие междоусобицы. Период относительной стабильности и спокойствия закончился, Южная и Юго-Западная Русь погрузились в пучину смут и братоубийственных войн, которые будут продолжаться до нашествия Батыя.