Желая избежать столкновения со степняками, князь хотел вести войска «лесною страною». Владимир с киевскими полками решил сопровождать галицкого князя, он опасался, что половцы разобьют Даниила. Союзники от Киева далеко не ушли и около Звенигорода столкнулись с половецкой ордой. Владимир с Мирославом решили вернуться в Киев, но этому воспротивился Даниил: «Не подобает ли воину, устремившемуся на битву, – или завоевать победу, или погибнуть в бою? Я удерживал вас. Теперь же вижу, что трусливую душу имеете. Не говорил ли я вам, что не следует усталым воинам идти против свежих? А теперь что смущаетесь? Выходите против них!» (2, 231). В галицком князе взыграл дух противоречия, что в дальнейшем привело к негативным последствиям. В этот раз половцы не стали вступать в бой и быстро отступили. Но вместо того, чтобы быстро идти в Галич через Городеск, Полонный и Шумск, Даниил неожиданно повел рать на юг и вышел к городу-крепости Торческу. Летописец ситуацию не проясняет, не исключено, что галицкий князь изменил первоначальную точку зрения и решил сразиться с Изяславом и половцами.

Информация о битве скупа и противоречива. Как следует из текста Галицко-Волынской летописи, на одном фланге союзной рати расположились войска Даниила, на другом Владимира Рюриковича. Можно предположить, что в центре боевых порядков стояли пешие галицкие и киевские полки, а фланги прикрывали княжеские дружины. Что мог противопоставить врагу Изяслав? Обычную тактику степняков – массированные атаки конных лучников, с последующим ударом тяжеловооруженной конницы. Русские князья и воеводы были хорошо знакомы с уловками степняков, но в этот раз богатый опыт на пользу не пошел. Галицкие ратники и дружинники успешно отразили все атаки половцев, перешли в контрнаступление и опрокинули вражеские боевые порядки. Даниил возглавил преследование разбитого противника, на гнедом коне князь мчался впереди дружины, рубил мечом степняков и всё дальше удалялся от места сражения. Погоня прекратилась лишь тогда, когда под Даниилом подстрелили коня (2, 231).

Стремительная атака галичан привела к разрыву в боевых порядках союзников. Этим воспользовался Изяслав, охватил фланг киевлян и комбинированной атакой с нескольких направлений разбил вражеское войско. Владимир Рюрикович и находившийся при нем галицкий воевода Мирослав бежали в Торческ, остатки киевских полков рассеялись по окрестностям. Узнав о разгроме союзников, Даниил спешно покинул поле боя и ушел в Галич. Князь Владимир, воевода Мирослав и множество киевских бояр были захвачены Изяславом в Торческе.

После победы под Торческом киевским князем стал Изяслав Владимирович, Владимир Рюрикович попал в плен и впоследствии был отпущен за выкуп. Даниил укрылся в Галиче, однако местные бояре подняли мятеж и князь был вынужден бежать в Венгрию. Так Даниил Романович потерял Галицкое княжество, за которое боролся много лет.

На месте городов и деревень остались черные пепелища, столица княжества была сожжена и разграблена. Орда ушла на север, к Коломне. Евпатий повел свой отряд следом за Батыем, воевода и его бойцы хотели отомстить завоевателям. Из текста «Повести» следует, что в пути к дружине присоединялись укрывшиеся в лесах люди, вскоре под командованием Евпатия оказалось небольшое войско – 1700 человек. Эти люди «Богом сохранены были вне города» (37, 110). Располагая таким количеством воинов, воевода принимает решение об атаке на ханскую ставку. Целью Евпатия становится хан Батый.

«Повесть о разорении Рязани Батыем» не указывает конкретного места, где дружина воеводы нанесла удар по монгольской орде. Он лишь констатирует, что русские дружинники «погнались вослед безбожного царя, и едва нагнали его в земле Суздальской» (37, 110). Земли Владимиро-Суздальского княжества находились сразу за Коломной, поэтому можно предположить, что в момент нападения орда находилась на левом берегу реки Коломенки. В начале января 1238 г. под Коломной произошла битва между монголами и объединенной ратью князей Северо-Восточной Руси, поэтому нет ничего удивительного, что Батый дал своим людям отдых на несколько дней. Надо было оказать помощь раненым и похоронить павших, тем более, что среди погибших был молодой хан Кулькан, сын Чингисхана. Этим обстоятельством воспользовался воевода Коловрат, нападение русской дружины застало Батыя врасплох. Действительно, монголам было некого опасаться, поскольку Рязань была уничтожена, а великокняжеская рать разбита. Тем страшнее оказался удар отряда Евпатия. От разведчиков воевода знал, где находится ставка Батыя, поэтому бил наверняка. Можно предположить, что нападение было совершено незадолго до рассвета, когда часовых сильнее клонит в сон. Царевичи-чингисиды стояли каждый отдельно со своим туменом, что давало русским пусть минимальный, но шанс на успех. Расчёт Евпатия был безупречен, поскольку в случае смерти предводителя монгольского войска, дальнейшее продвижение орды оказывалось под вопросом. Вплоть до того, что чингисиды могли насмерть переругаться друг с другом, выясняя, кто займет место убитого хана.