Становление. Одесса – Москва

Давид Фёдорович (Фишелевич) Ойстрах родился в Одессе 30 сентября 1908 года в семье мелкого уличного торговца и певицы – хористки одесской Оперы. Он принадлежал к поколению, которое соученик Ойстра-ха, также всемирно известный скрипач Натан Мильштейн назвал «поколением детей Революции». Действительно, Февральская Революция в России открыла для молодых выходцев из еврейских семей «черты оседлости» – пространства, разрешённого для проживания евреев в царской России – невероятные доселе возможности. Рухнули преграды. Открылись двери университетов, консерваторий, а также, в недалёком будущем, возможность занимать любые должности в любых учреждениях.

В пятилетием возрасте Давид Ойстрах стал учеником Петра Соломоновича Столярского, частную музыкальную школу которого называли «Академией скрипичной игры», «фабрикой талантов». Список его студентов впечатляет и до сего дня: Елизавета Гилельс (блистательная скрипачка, сестра Эмиля Гилельса и жена Леонида Когана), Борис Фишман (победитель на Первом Всесоюзном Конкурсе скрипачей и первый исполнитель в СССР 2-го Концерта для скрипки с оркестром С. Прокофьева), Самуил Фурер, Борис (Буся) Гольдштейн и его старший брат Михаил Гольдштейн, Натан Милынтейн, Давид Ойстрах, Михаил Файнгет.

Старший соученик Ойстраха по классу Столярского, Натан Милынтейн (род. в 1903 году), писал в своей книге «Из России на Запад»: «Я неясно вспоминаю круглолицего, улыбающегося мальчика. Как мне кажется он (Давид Ойстрах – А. Ш.) ничем тогда особенно не выделялся. Звездой класса был Миша Файнгет. Его называли «маленьким Крейслером» и когда он играл, слёзы текли по лицам его слушателей».

С самого начала своих занятий юный «Додик» демонстрировал безупречный слух и исключительно чистую интонацию – важнейшие качества любого скрипача, особенно скрипача-солиста. Однако сам Столярский никак не предполагал вообще никакой сольной карьеры для своего ученика, предрекая ему место… альтиста в квартете или в оркестре одесской Оперы! Это своё мнение Столярский выражал неоднократно многим музыкантам, в частности директору одесского Института Музыки и драмы (будущей Одесской Консерватории) профессору Г. А. Столярову, который рассказал о прогнозе Столярского автору этих строк.

В монографии И. М. Ямпольского «Давид Ойстрах» (издательство «Музыка» Москва, 1964 г.) этот факт находит ясное подтверждение – став студентом Института музыки и драмы в 1923 году, то есть в возрасте 15 лет, Ойстрах был определён Столярским в студенческий оркестр на… последний пульт группы альтов! Сила воли будущего знаменитого артиста преодолела всё – он вскоре стал концертмейстером группы альтов, потом участником группы первых скрипок и наконец – концертмейстером оркестра! Очень скоро он опроверг все предсказания своего учителя и выступил сначала со своим же оркестром в качестве солиста, исполнив Концерт Баха ля-минор, а в 1924 году сыграл в Одессе свой первый сольный концерт, в программе которого был тот же концерт Баха, Соната Тартини «Дьявольские трели», «Цыганские напевы» Сарасате и ряд других пьес. Концерт вызвал очень положительные отклики в газетах и у публики. В следующем году Ойстрах едет в первый концертный тур со студенческим оркестром также в качестве солиста, посетив Елизаветград, Николаев и Херсон.

Сыграв в Херсоне, впервые за пределами родного города Концерт для скрипки с оркестром Чайковского, Ойстрах удостоился и первой хвалебной рецензии: «Он обладает хорошей техникой, значительной чистотой тона. Играет уверенно и с большим чувством» – писала газета «Херсонский коммунар» (30 мая 1925 года).

Интересы молодого скрипача не замыкались только областью сольного репертуара – он организует свой струнный квартет, в котором вторую скрипку исполнял его друг детства Илья Швейцер, ставший впоследствии пожизненным другом и советником Ойстраха. Квартет довольно быстро выучил произведения Бородина, Гречанинова, пьесы Стравинского, работал и над сочинениями западных классиков.

Весной 1926 года Ойстрах с отличием оканчивает Институт музыки и драмы. На выпускном экзамене он исполнил Первый Концерт Прокофьева (очень смелое по тем временам решение – Концерт был написан сравнительно недавно – в 1919 году – А. Ш.), ту же сонату Тартини «Дьявольские трели» с аккомпанементом струнного квартета, а также сонату для альта Рубинштейна. «Я должен признать, – рассказывал впоследствии Ойстрах о времени окончания Института, – что играл тогда достаточно свободно, бегло, интонационно чисто. Однако впереди были долгие годы упорной работы над звуком, ритмом, динамикой и, конечно, самое главное – над глубоким постижением внутреннего содержания музыки».

До того, как Ойстрах покинул Одессу и переселился в Москву, он выступил впервые с новым для себя Концертом Бетховена для скрипки с оркестром (в Одесском Оперном театре с оркестром под управлением Г. А. Столярова), а также был приглашён сыграть в Киеве Концерт Глазунова под управлением самого автора – А.К. Глазунова. Впоследствии, уже в 1956 году Ойстрах рассказывал студентам Московской Консерватории, что желая блеснуть перед автором, он играл Концерт так быстро, как только мог. На первой репетиции выяснилось, что темпы автора вообще более замедленны, чем обычно. «Мне пришлось быстро приспособиться к авторскому темпу, зато музыка приобрела совершенно иное значение – вся партитура стала «петь» и не только в медленных частях, но и в более быстрых». В этом эпизоде молодой и ещё без большого опыта Давид Ойстрах показал свою необыкновенную гибкость, самообладание и умение очень быстро приспособиться к новым обстоятельствам.

«В столице его никто не знал, – пишет В. Юзефович в своей книге «Беседы с Игорем Ойстрахом» (изд. «Советский композитор», 1978 г.). Город жил бурной музыкальной жизнью. У него были свои кумиры, и прежде всего, если говорить о скрипачах-концертантах, Лев Цейтлин и Мирон Полякин (незадолго до того вернувшийся из США – А. Ш.). Ойстраху предстояло завоёвывать авторитет, имя, нужно было как можно больше играть. Но выступать приходилось или в сборных, смешанных концертах, или как сам Давид Фёдорович говорил – в качестве «антуража» на вечерах известных певцов и балерин». Надо сказать, что и эти концерты были организованы главным образом с помощью Павла Когана, тогдашнего концертного администратора, «советского импресарио», много сделавшего для успешного развития карьеры Давида Ойстраха, а до него Мильштейна и Горовица. Вот что писал Коган об игре Ойстраха зимой 1928 года: «Игра Ойстраха не поражала ни плакатной яркостью, ни эффектными контрастами, ни виртуозной быстротой. На всём его исполнении лежала печать естественной грации, тонкого вкуса, и того внутреннего обаяния, которое раскрывается не сразу и не при всех обстоятельствах. Всё было исполнено слишком легко и слишком просто». (Курсив мой – А. Ш.) Ни одна нота не просочилась мимо, ни один флажолет не царапнул слуха. Очень располагала его манера общения с инструментом, как с чем-то очень близким ему и дорогим».

Естественно, что по приезде в Москву перед молодым скрипачом встал вопрос – продолжать ли своё образование в Консерватории, и если продолжать, то под чьим руководством?

Ойстрах сделал такую попытку. «Вскоре по приезде в Москву, – рассказывал автору этих заметок уже упоминавшийся друг Ойстраха Илья Борисович Швейцер, – Додик пришёл частным образом на урок к Цейтлину. Он сыграл ему две первые части из Первой Сонаты Баха для скрипки соло и «Чакону» Витали. Цейтлин переставил в Фуге штрихи и аппликатуру. Ойстрах добросовестно выучил всё это, а на втором уроке Цейтлин снова всё стал переделывать… На третий урок Ойстрах не пошёл, поняв, что лучше ему бывать в консерваторских классах и слушать занятия с учениками в классах Цейтлина, Ямпольского и Мостраса, чем заниматься таким вот образом». В качестве такого «вольнослушателя» Ойстрах с его умением учиться всему для себя полезному, при его памяти и развитом интеллекте, начал создавать свой собственный, «ойстраховский стиль».

Оказал ли кто-нибудь из знаменитостей старшего поколения особое влияние на формирование стиля молодого скрипача? В. Юзефович даёт нам ответ Игоря Ойстраха на этот вопрос: «Мирон Полякин и Жозеф Сигети, на чьих концертах отец бывал ещё в Одессе, но искусство которых он открывал для себя в Москве как бы заново. А также Фриц Крейслер, знакомый ему тогда только по записям». Из слов Игоря Ойстраха можно заключить, что искусство Полякина вполне импонировало Ойстраху в те годы. Однако И. М. Ямпольский в своей монографии придерживается другого мнения, приводя цитату самого Давида Ойстраха: «Игра Полякина привлекала меня, прежде всего, необыкновенной выразительностью и красотой звука. Его исполнению были свойственны большие взлёты, яркий темперамент, изящество отделки, сверкающая виртуозность. Однако порою мне казалось, что он слишком любуется деталями в ущерб содержанию произведения».