Наблюдая за Германом, я по кругу гоняла в голове мысли. Их было много, и исключительно на одну тему. О его словах, брошенных Северину. Определенно Анелию имел в виду. Слухи не врут, между ними вправду что-то было? Непонятно, насколько далеко оно могло зайти. С одной стороны, ей полагалось блюсти невинность до свадьбы. Она считалась невестой сына наместника в западном королевстве, но из-за ее «болезни» свадьбу отложили на неопределенный срок. С другой стороны, какое Анелии дело до приличий, если она была проклята и рисковала в любой момент распрощаться с жизнью? Здесь я ее прекрасно понимаю. Дни сочтены, рядом привлекательный маг… Какие причины отказывать себе в удовольствии? Уж Анелию-то вопросы морали мало волновали. Тоже мне дева непорочная, ее и жертвоприношения не смущали. Только вопрос, где были его мозги. В известном месте, видимо. Да уж! Вроде мне должно быть без разницы, а почему-то задевало. Она очень красивая, конечно, но та еще тварь. А Северин весь такой ответственный и в людях разбирается, порой насквозь видит. Чем Анелия ему приглянуться могла? Но у меня нет права его осуждать. Сама не без греха.

Интереснее, с чего взъелся Герман. Ну завела с кем-то умирающая сестра интрижку. Жалко ему? Не думаю, что Северин плохо ее охранял. Я заметила при встрече с Анелией, что проклятие давнее, а он попал во дворец за год до ее смерти. Не его вина, что она со своим жрецом отбыла искать исцеления у Велизара. Принц должен быть в курсе причин ее «болезни», жили бок о бок. Но, выходит, он не знает об участии Культа, раз обвиняет Северина в недосмотре. Это радует… немного. Иначе было бы как-то совсем неправильно охранять сейчас того, кто одобрял мое ритуальное убийство.

На пол с глухим стуком упала и покатилась пустая кружка, задетая подвыпившей девицей, за дальним столом принялись орать песни типы ушлой наружности. Получалось у них лучше, чем у барда, душевнее уж точно. Многовато тут постороннего народа… Легко можно было выставить всех, организовав более приватную вечеринку, но Герман не захотел. Сказал: так веселее. Запретил друзьям и охране называть его «высочеством», и по имени заодно. Господа посторонние в лицо принца не знали, а те, которые, очевидно, знали, мигом ретировались из кабака в первые минуты. Оставшиеся на компанию богатеев косились с беспокойством, но дальше этого не шло. Подумаешь, потянуло мальчиков для разнообразия посетить подобное заведение, а на нас не подписано, что мы маги.

Я бы охотно просидела в углу подольше, выжидая момента, когда принц опьянеет и сможет «потерять» медальон. Увы… Ко мне подошел темный маг из его охраны и сообщил, что собирается на несколько минут отлучиться. А до своего возвращения велел поднимать свой зад с кушетки и держаться поближе к его высочеству. Мол, мало ли что за это время произойдет. Чем дурно прославились пьянки Германа, я так и не поняла. Как обмолвились мои сегодняшние сослуживцы, он порой целенаправленно ищет неприятности и находит. Подробнее не объяснили. То ли пугать заранее не хотели, то ли надеялись, что сегодня принц будет смирный. Ну или клятву давали и вынуждены держать язык за зубами.

Я оставила наблюдательный пост, ненавязчиво прошлась вдоль стены, рассматривая столы и тех, кто за ними пьянствовал. Из потенциально опасных посетителей только группа бандитских рож за карточной игрой близ Германа и старик у питейной стойки, заливающийся дешевым пойлом. Однако маг – причем неслабый. Да и здоровенный детина кабатчик щурился так, будто в любую минуту готов достать из-за прилавка оглоблю и успокоить публику, если той вздумается портить имущество.

Дойдя до стола принца, я отыскала неподалеку свободную лавку. Присесть не успела, он меня окликнул:

– Дарина! – Возглас сопровождался подзывающим жестом. – Составь компанию, чего ты как неродная.

Родство с императорской семьей мне исключительно в кошмарных снах могло привидеться, но составить компанию было в моих же интересах. Раз он сам не может напиться до беспамятства, придется помочь. За столом не было свободных мест, поэтому мутного соседа попросили освободить место. Тот, дважды проигравший в карты, расстроился:

– А реванш?

– Какой реванш, – покривился Герман презрительно, – исчезни. Обыгрывать тебя в третий раз скучно.

– Кое-кому везло, – отметил отвергнутый соперник, – и чересчур.

– А что тебе мешало тоже жульничать?

Лицо типа вытянулось, багровея от злости. По глазам читалось, что карты этому шулеру он сейчас засунет туда, откуда их потом весьма трудно достать. Я напряглась, готовя утихомиривающее заклинание.

– Ты еще тут? – осведомился у него принц. – Освободи даме место без пинка, будь добр.

Стул освободился – со скрежетом, который издали прочертившие пол ножки. Напоследок выгнанный тип яростно сверкнул глазами. Кишка тонка оказалась с пришлой компанией связываться. Не его весовая категория. Но умей взгляды насылать проклятия, Герман уже корчился бы в предсмертной агонии. Я села на придвинутый им поближе стул и шепотом поделилась непрошеным мнением:

– Жульничать недостойно правителя, ай-яй-яй.

– Да-да, они все на редкость честные люди, – развеселился он, сгребая разложенные карты в кучу. Наклонился к моему уху и буркнул: – И где ты правителя видишь, прелесть? С этим не ко мне.

Ну… Хоть наследник императора – его старший сын, есть еще четыре королевства, а у наместника на юге, например, только дочь, невеста на выданье, а восток со своими мыслями о независимости вообще рискует обзавестись новым правителем.

– Неужто никакое королевство не нравится? – спросила я под свист толпы, подбадривающей вскочившую отплясывать на стол девицу. – Или столица лучше?

– Везде одинаково, – хмыкнул Герман и залпом осушил кружку, по-прежнему не демонстрируя ни единого признака опьянения. А ведь сомневаюсь, что эль у него разбавленный. – Места, люди – все одно, подумаешь, пейзажи отличаются.