— Остальные тоже разбились на группы, — подала голос Оля, сидящая на носу и вцепившаяся в борта обеими руками. — Кто с мужем, кто с дядей.
— Да? А я не заметила.
— Я тоже, — призналась Лена. — Все как во сне. Нет, как после болезни. Когда очухалась, но еще не вполне. И тебе все вокруг кажется странным и непривычным.
Никонов захватил двух этих девушек по настоятельной просьбе дочери. Они сдружились в неволе и привыкли держаться вместе. Вообще-то он считал, что подобная сентиментальность вредна и даже опасна, но не смог отказать Лоре после такой затяжной, такой мучительной разлуки. Будь его воля, он забрал бы только дочь. Но и трое его спутников были вынуждены уступить просьбам своих любимых. Дружба, родившаяся в плену, крепка. Она не сразу распадается, как не сразу разжимаются челюсти невидимых оков.
Что касается Никонова, Миши, Кутасова и Димы, то они ограничились крепкими рукопожатиями и поспешили разойтись в разные стороны. Лишние слова подразумевали лишние отношения, к которым никто из четверых не стремился. Не только потому, что в глазах закона все четверо являлись сообщниками по опасному, уголовно наказуемому преступлению, повлекшему за собой гибель людей. Была другая, не менее веская причина. Каждому хотелось поскорее оградить свою жену, сестру или дочь от постороннего присутствия. Это было инстинктивное стремление спасти любимого человека. Так что прощание мужчин было недолгим. Обошлось без изъявлений благодарности и без клятв в вечной дружбе. Они ничего больше не были должны друг другу. Недавнее прошлое только разъединяло их, а не объединяло.
Что касается большинства девушек, то их забрал в порт тот самый кораблик, который возил на «Глорию» груз. Никонов предупредил капитана, что он и его команда вольны вспоминать любые подробности боя, но должны впадать в амнезию во время любых вопросов, касающихся личностей нападавших.
— Вам может взбрести в голову, что, выдав нас, вы обезопасите себя, — закончил Никонов. — Это будет ошибкой, возможно, самой большой в вашей жизни. Вы все замазаны в этом деле и влипли по уши. Если я или мои товарищи дадим показания против вас, то каждому светит большущий срок.
— А девушки? — мрачно спросил кто-то из команды. — Они молчать не будут.
— Это как вы с ними договоритесь. — Никонов поманил капитана, чтобы тот подставил ухо. — У твоего корыта нет названия, а цифры на борту прикрой чем-нибудь. И высади девочек не в порту, а на пустынном берегу. Дойдут сами. А у вас будет время залечь на дно.
— Мы потеряем работу, — мрачно изрек капитан.
— Сами виноваты, — жестко произнес Миша, прислушивавшийся к их диалогу. — Нечего связываться со всякими отбросами.
— Кто же знал…
— Ты знал! — оборвал капитана Никонов. — Не мог не знать, что на «Глории» затевается. Тем не менее решил закрыть глаза. Поживи теперь с открытыми. Это тебе пойдет на пользу.
— Или закроешь их уже навсегда, — закончил Миша. — Я никому ничего не прощаю. Никогда.
Большинство пленниц даже не знали друг друга, а потому расставание было безболезненным и практически незаметным. Просто еще недавно все находились на палубе сухогруза, а теперь вот плыли сквозь ночной мрак кто куда, забыв о существовании подруг по несчастью.
Про нигерийцев забыть так просто не получалось.
— Я теперь как увижу негра, так сразу буду переходить на другую сторону улицы, — заявила Лена.
— Совершенно правильное решение, — согласился Никонов. — Только, думаю, чернокожих в нашем городе значительно поубавится.
— Они, наверное, уже выбрались из воды на корабль, — сказала Лора.
— И теперь спешат как можно скорее покинуть наши воды, — заверил ее Никонов. — Они понимают, что после возвращения девушек их станут искать. В Азовске им делать больше нечего. Из общежития, небось, тоже разбегутся, как крысы. И хорошо. Город чище будет.