Устраиваясь поудобнее, он несколько раз задел ногой какой-то железный хлам. Никонов приподнял брезент над головой, посветил фонариком и чуть не вскрикнул от восторга. Само Провидение прогнало его из убежища и привело прямиком сюда! Под покрывалом хранился пиратский арсенал, включая самый настоящий пулемет, который еще минуту назад так раздражал Никонова. Теперь он был готов расцеловать находку.

Ползая под брезентом, он нашел коробку с пулеметной лентой и заправил скорострельное оружие. В своей жизни он имел дело с пулеметом только один раз, но надеялся, что справится. Штука нехитрая. Главное — к прицелу приспособиться и твердо держать приклад.

Как только первая партия хлопка была отправлена в зев трюма, Никонов выполз из-под брезента и принялся мостить пулемет на крыше, проверяя, надежно ли уперты железные лапы.

Пробная очередь ударила в палубу, не достав до гущи черного народа, куда Никонов, собственно, и целился. Мужчины, черные и белые, попадали, не скошенные пулями, а как раз для того, чтобы этого не случилось.

— Ложись! — яростно взревел Никонов таким страшным голосом, на который только был способен. — Головы не поднимать! Стреляю без предупреждения! — Он набрал в легкие новую порцию воздуха: — Миша! Мужики! Сюда! Оружие к бою!

Они что-то прокричали в ответ, но голоса их заглушил многоголосый стон, протяжный и невнятный. Это пленницы звали на помощь, услышав вопли и выстрелы. Значит, они были здесь! Опасное путешествие было проделано не напрасно.

Никонов еще разок прошелся по палубе из пулемета. Из толпы, лежащей на палубе, прозвучали ответные выстрелы. Ни секунды не колеблясь, Никонов направил раскаленный поток пуль прямо на вспышки. Это возымело действие. Нигерийцы и моряки стали отползать от тел, настигнутых очередью. Кто-то встал, чтобы бежать. Миша, поднявшийся по трапу, свалил его первым же выстрелом. На подмогу спешили Дима и Кутасов.

— Не стойте на линии огня! — заорал Никонов. — Один ко мне! Прикрывать будешь. Остальные — валите каждого, кто вздумает ослушаться.

— Мы ни при чем! — закричали в ответ сразу несколько человек. — Нас-то за что? Отпустите!

— Лежать! — рявкнул Миша. — Разбираться не будем, предупреждаю. Вы все здесь подонки и преступники. По каждому пуля плачет.

Недовольные затихли.

— Я здесь! — доложил подбежавший к рубке Кутасов.

— Миша! — крикнул Никонов. — Мы втроем справимся. Отправь Диму на катер, чтобы не свинтили, пока мы тут разбираться будем.

Разбирательство было недолгим. Всем африканцам было велено встать с поднятыми руками и приблизиться к борту, обращенному в открытое море. Миша собрал брошенное оружие и сменил пистолет на автомат. Никонов отпустил Кутасова собрать всех тех, кто мог прятаться в грузовых и жилых помещениях. Проявив сметку, Кутасов запустил гранату в первую же открытую дверь, после чего сразу набралось с десяток желающих сдаться на милость победителей.

Сражение не было ни кровопролитным, ни затяжным. Пришлось, правда, пристрелить одного из двух чернокожих амбалов, которые отказались выполнить приказ. А приказ был простой и однозначный: всем, кто относится к негроидной расе, немедленно сигать за борт и держаться подальше от катера с хлопком.

— Кто попробует приблизиться, получит пулю, — объяснил Миша.

Вот тут-то те двое и заартачились. В результате чего старший получил свою пулю, без всякого купания. Второй поспешно заверил, что с ним больше проблем не будет. Миша все равно прицелился, но передумал, так что черный амбал получил свой шанс на жизнь.

Когда нигерийцы гурьбой посыпались в море, Никонов спохватился и произнес с сожалением:

— Эх, не спросил, кто у них главный. Нужно было его расстрелять. Бимпа, кажется.

— Это старший брат Бимпы, — услужливо доложил один из моряков, указывая пальцем на труп черного гиганта. — Амос. А Бимпе вы позволили в море прыгнуть. Он-то и заправлял всем.