Чуну в отчаянии засучил ногами в воздухе.
– В последний раз ты переходишь мне дорогу. Надо было убить тебя еще тысячелетие назад. Я обратил тебя для своего развлечения, но ты стал угрозой.
Зрение Чуну затуманилось. Уши наполнил звон.
Тени леса поплыли. От этого листва, казалось, превратилась в туманный зеленый дым. И Чуну увидел фигуры, просачивающиеся из темноты. Нет, не просто фигуры. Они стали непрозрачными, их лица – плотными. Лица, которые преследовали Чуну во снах. Лица, которые смотрели на него с тем же отвращением, что и за несколько мгновений до смерти. За мгновение до того, как они сгорели.
Чуну в ужасе смотрел, как из тени деревьев вышла его мать.
Нет, это невозможно. Он начал еще отчаяннее вырываться из хватки сансина. Его кожу начало покалывать, жечь.
Чуну видел, как из леса, хромая, вышли его сестры – с ожогами, изуродованными телами – и встали рядом с матерью.
«Простите меня
«Огонь и смерть», – сказала его мать, хотя ее губы не двигались. Чуну узнал ее голос.
«Я не хотел вас убивать! – подумал Чуну, даже когда почувствовал, как внутри него зарождается предательский огонь, как его наполняет удушающий жар. – Пожалуйста, знайте: я никогда не хотел причинять вам боль».
«Огонь и смерть. Конец», – хором произнесли его нуны.
«Я не могу. – У него закружилась голова. Он взглянул на Сомин и Миён, лежавших на земле всего в нескольких метрах от него. – Я не хочу причинять им боль. – Страх наполнил его, как пар. Он почувствовал, как огонь внутри него разгорается все сильнее. Питаясь его страхом. – Нет, – подумал Чуну. – Я не могу».
«Другого способа нет. Принеси огонь и смерть. Положи этому конец», – сказала его мать, и, когда звезды начали взрываться у него перед глазами, Чуну почувствовал, как по его конечностям пробежали искры. Он закрыл глаза и сосредоточился на том, чтобы удержать огонь. Он не мог его остановить, но, возможно, мог еще контролировать. Чуну чувствовал, как его наполняет сила, как растет пламя, порожденное страхом и агонией.
А затем услышал вой сансина, когда пламя вырвалось у Чуну из-под кожи и поползло по богу, поглощая его целиком.
Чуну упал. Земля понеслась ему навстречу. Он почувствовал запах дыма. Он почувствовал жар пламени, а затем потерял сознание.
60
Чуну медленно очнулся. Горло у него горело. Тело болело. Он открыл глаза. Они слезились и болели, будто их высушил дым.
Над ним нависали деревья. Небо было таким ясным, что Чуну видел мигающие в сумеречном небе звезды. Забавно, раньше он их не замечал. Он так сосредоточился на своей миссии. Но вечер стоял на удивление прекрасный.
Когда он повернул голову, к его щеке прилипли листья. Он увидел шаманку, лежащую там, где она упала, а в метре от нее валялся его панмани, все еще не тронутый.
– Чуну, – раздался голос Сомин.