Он сел и посмотрел на обугленную землю вокруг себя – идеальный круг с тускло мерцающими угольками. От почерневшей земли, как пар, поднимался дым. А рядом с ним лежала груда обгоревших одежд. Больше ничего от сансина не осталось.
Сомин сидела рядом с ним, на ее рубашке засыхала кровь.
– Сомин-а. – Чуну протянул к ней руку. – Ты ранена? Огонь тебя не задел?
Она покачала головой, отталкивая его руки.
– Я в порядке. Но Джихун… – Ее голос стал хриплым, и она отвернулась.
Чуну проследил за ее взглядом. Миён держала на руках потерявшего сознание Джихуна, а по его рубашке расползалось свежее пятно крови.
61
– Мы должны что-то сделать, – сказала Миён, пытаясь остановить кровотечение.
– Нужно отвезти его в больницу, – предложила Сомин.
Чуну, прихрамывая, подошел.
– Дай мне посмотреть. – Он покачал головой. – Рана недостаточно глубока, чтобы убить его. Но его тело ослабло из-за того, что в нем жила душа Синхе.
– Что это значит? – спросила Сомин.
– Это значит, что, если вы не выгоните меня из этого человека, он умрет, – прохрипела Синхе.
– Лучше не пытайся говорить, – перебил Чуну. – Побереги силы.
– Поверь мне, я именно это и пытаюсь делать, а вот вы все пихаете меня и ворочаете, и мне от этого больно.
Миён подвинулась, чтобы Синхе села самостоятельно.
– Что мы будем делать?
– Мы должны вытащить Синхе. От присутствия двух душ в теле Джихун ослабел точно так же, как тогда, когда внутри его была бусина. Из-за этого он не может сейчас исцелиться.
– И как нам вытащить ее без сансина? – Сомин яростно вытирала струящиеся по лицу слезы.
– Ты знаешь, что надо делать, – сказал Чуну.