Семен послушно вынул телефон и махнул рукой – связи не было.
– Ладно, Настя не паникуй, куда они могут деться?
Тут же из зарослей сирени и черемухи раздались голоса – к навесу вышли байкеры – монтажники.
– Ну все батя, мы там посмотрели, прикинули сколько чего нужно.
Заговорил самый старший из них, с аккуратно подстриженной седоватой бородкой.
– Штробить там нельзя – фрески побьем, но можно кабель в короб убрать, и по всем помещениям закладки сделать. Одна беда – никаких светильников там нет, а тут хороших точно не найдем.
– Спасибо, ребята, тут пока и искать не на что, вздохнул Иван. Вот в дом можно и просто голые лампочки провести, а в храм не красиво будет, ну хоть так пока, без света зимой служить совсем невозможно.
– Ребята, заговорил Петр, тут хозяйственный магазинчик есть, завтра гляньте, если чего-то нет – пишите список, закажем в город.
Старший байкер отошел пошептаться с Петром, а остальные устало потянулись мыться перед ужином. Задача вставала непростая, натаскать и нагреть воды на двадцать человек! Но притихшая было Аленка, проявила свои организаторские способности и успела договориться с соседом – весело погромыхивая ведрами мужчины, отправились топить баню, а девчонки побежали готовить полотенца и шампуни. Через два часа истопники как самые хитрые отправились в первый жар – белье и женщины могут принести, а первый жар – самое мужское время!
Глава 20
Проводив "отца" на базар Василиса стала оглядываться вокруг. Сразу нахлынули воспоминания о тереме, в котором она жила в виде лягушки. Тот же запах дыма и конского пота во дворе, только вместо уютной зеленой травки – толстые плахи крытого двора. Низкая покатая крыша крестьянского подворья, захватывала и дом, и хлев, и амбар, даже несколько поленниц и долгих жердин уютно полеживали в сухости.
Девушки во дворе мешкать не стали – зашли в дом, пришлось идти и Василисе. Тут пахло кисло – тестом, и мокрыми досками скобленого пола, и тонкой горчинкой полынного веника, которым недавно смахивали песок. Из кухни тотчас прошли в чистую горницу – пол застелен толстыми невыделанными коровьими шкурами, кое-где яркими пятнами играют лоскутные коврики. На лавках есть половички, на сундуках – красиво вывязанные накидки.
Старшие сестры тут же уселись за прялки – и под жужжание веретен принялись чесать языки, обсуждая соседей, знакомых, родственников, проезжавшего через село попа "на лакированной коляске" и учителя посмевшего в праздничный день что-то писать за большим столом у окна, и даже дочку старосты:
– Сама аки лошадь за яблоком тянется, а туды же – парчовый сарафан нацепила!
Послушав все это, Василиса мысленно схватилась за голову – обычные сплетни из ленты новостей, да и только! И компьютера никакого не надо – такие болтушки на посиделках сами, что хочешь, для развлечения придумают.
За прялку Василиса сесть не рискнула, она прясть не умела, зато углядела у окошечка, распахнутого по летнему времени прямо в душистые кусты сирени высокую подставку с пяльцами. Подошла, присела, и отвлеклась только тогда, когда низенькая кругленька женщина в ярком платке позвала "девиц– красавиц, умелиц да рукодельниц" обедать.
Еда на столе была простая, но сытная: каша из дробленой пшеницы, сдобренная маслом, темный ароматный хлеб. Намазанный сметаной он так и просился в рот, зелень лука и укропа пучками на доске, да крынка холодного молока, с ледника дополняли трапезу.
Василиса всегда ела мало – нагружать желудок и до и после тренировки не рекомендовалось, но тут заметила, что "сестры" косятся на нее злорадно, а кухарка – с жалостью, видимо плохой аппетит здесь считался признаком нездоровья. Мысленно пожав плечами, умылась и вернулась к своему рукоделию.
Заметив внизу движение, сокол распахнул глаза: под дубом стоял старичок, в простой серой одежде, в мягкой войлочной шапке и что-то ласково соколу говорил. И от этих слов в маленькой головке птицы начиналось шевеление, словно иголки покалывали, убеждая расправить крылья и спуститься вниз, прямо на толстую кожаную рукавицу. Но сопротивляясь до последнего, сокол распахнул клюв и огласил округу резким, бьющим по ушам криком.
Наваждение тотчас рассеялось, и Финист удовлетворенно захлопал крыльями, разминаясь перед полетом. Под шум и хлопанье перьев по воздуху он не заметил, как одно серое с крапинками перо скользнуло вниз, и тут же словно подхваченное ветерком опустилось в глубину простой деревянной коробочки.