Лилька села и потерла руками лицо, потом взмахнула коротко кистями и обернувшись лебедкой вылетела в окно.
Но в этот раз Гвидон не торопился следом за кораблем, нет, желание увидеть отца и услышать, как купцы рассказывают ему о новом диве, было, но почему бы не пройтись по берегу рядом с медленно плывущей лебедью? А как грациозно изгибается ее шея, когда она смущенная пристальным взглядом князя склоняет голову к воде, словно любуясь своим отражением. Наконец заметив, что купеческий корабль уже подобрался совсем близко к выходу из бухты Гвидон высказал свою просьбу и получив пригоршню морской воды в лоб с громким жужжанием умчался к трепещущим парусам и мачтам. Проводив князя глазами, Лилька тяжеловато взлетела, ей хотелось развеяться, выплакать свою печаль, но куда тут можно было пойти? К морскому хозяину в гости? В итоге девушка забилась в пустынный уголок облетающего сада и горько- горько заплакала. Тут ее неведомыми путями и сыскала царица:
– И чего ты плачешь? Гвидон улетел?
– Улетел.
– И ничего тебе не сказал?
– Не сказал.
– А ты ждешь?
– Жду, как дура!
– Тссс, и совсем не дура! Все мы ждем, думаешь, мне Салтан хоть раз сказал что любит? Да мы только пожениться успели, «И роди богатыря, мне к исходу сентября»!
Передразнила царица высокомерным голосом.
– А думаешь, мы до этого сентября виделись? Подарки он дарил! Да нужны мне были его подарки! Когда Ги родился, пришлось гонца посылать, сам царь за девять месяцев ни разу дома не побывал!
– Ох, вздохнула Лилька, и вы его все еще любите?
– Люблю, вздохнула царица, так что кто из нас с тобой дура, еще и неизвестно. Хватит слезы лить, пошли пирог, какой испечем, что ли.
– Да я не потому плакала, просто я знаю, что он на мне жениться захочет, я третье диво. Вот и мучаюсь – он ведь не меня хочет, а диковинку, царевну-лебедь, а какая я сама ему и не интересно…
– Ой ли?
Прищурила глаза царица.
– То-то он с тобой сегодня целый час по бережку гулял, поди, с утра не нагулялся.
Лилька рассмеялась и успокоенная пошла за будущей свекровью, может и правда, научится что-нибудь стряпать? Ги любит сладкое, сразу видно – в детстве недоедал.
Аленка в этот день очень устала – с раннего утра пришлось побегать по столице за одним шустрым мальчишкой, которого кто-то запугал перспективой приюта. Прятался он так хорошо, что даже опытные стражники, знающие в своем конце каждый уголок, терялись в догадках, где ночует ловкий беспризорник. Часов в десять мальца отловили, и отправили в казармы стражи – накормить, помыть, переодеть и лекарю показать. Подумав, Аленка решила парня там, и оставить – глядишь, вырастет и толк будет, а в приюте он быстро из малышни банду сколотит. Старший стражник – усатый лысоватый дядька с крепким брюшком и усмешливым взглядом карих глаз согласился с суетливой старушкой – посланницей самой царицы. Потом пришла Дарья с кипой счетов – приют разрастался, пришлось выкупить соседний дом, и поселить там еще одну вдову с детьми. Но польза тоже была – теперь дети постарше готовили землю под огород, копали гряды под озимый чеснок и морковь, рассаживали тонкие веточки яблонь и кустики смородины. К вечеру подкопились и государственные дела – налоги, послы, договоры. Уставшая и замученная Аленка едва присела в удобное тронное кресло, как Настасья ввела нового просителя, и это был Иван. Скрепив сердце, Аленка спросила суровым голосом: