– Доброе утро, госпожа моя.

– Чудо, не зови меня госпожой, меня зовут Настя.

Диво лесное помолчало, а потом, склонив голову тихо произнесло:

– Спасибо тебе, госпожа моя Настя, за ласку и за привет. И странно мне, что я не опротивел тебе, не напугал до седых кудрей.

– Хм, Настя вновь глупо улыбнулась.

– Я и так сивая, куда уж тут седеть?

Кокетливо заправив белесую прядку за ухо, она отступила на дорожке в сторону, показывая чуду, что приглашает его пройтись рядом.

Некоторое время они просто шли вдвоем. Вчерашнее волшебство не то что бы растаяло, просто в солнечном свете утра слегка потускнело. Однако Настя осторожно взяла зверя лесного за когтистую лапу, и в молчании они бродили по тропинкам почти час. Потом девушка рассказала о письме сестры:

– И знаешь, мне не нужны богатства отцовские, мне его бы повидать, он ведь за меня волнуется, вот и болеет. Настя вновь погрустнела И услышала в ответ:

– «Не кручинься, госпожа моя, ты в моем дому не пленница, золот перстень на пальце у тебя, надень его на правый мизинец, и очутишься в дому у батюшки родимого. Оставайся у него пока не соскучишься, а и только я скажу тебе: коли ты ровно через три дня не воротишься, то не будет меня на белом свете, и умру я тою же минутою, по той причине, что люблю тебя больше чем самого себя, и жить без тебя не могу».

У Насти слезы на глазах выступили – вот и знает, что не стоит ехать к честному купцу, а тянет ее, вот и принялась она уговаривать и себя и чудо лесное:

– Не тужи, чудо мое, ворочусь я быстро- быстро, и не отсутствия моего не заметишь!

Зверь лесной лишь вздохнул тяжко и вновь провел одним когтем по едва сплетенной впопыхах косе.

Настя приобняла его руку и постояла, наслаждаясь близостью, но иголочки тревоги продолжали колоться. Поэтому бережно освободившись, она побежала собираться, не хотелось перед рыбьими глазами Гордеи растрепой показаться. Девчонка – служанка, повизгивая от радости, носилась вокруг хозяйки помогая натягивать сарафан, шнуровать рукава, плести длинную пушистую косу.

А от домика с потемневшей черепичной крышей доносились ритмичные удары и скрип поворотного колеса – чудо морское вымещало свои страхи на чурбаках и поленьях.