— Как же остальные?

Он изволил расхохотаться:

— Жерет, помоги!

Один из послушников, ловко передвигаясь по дрожащей почве, перебросил меня через плечо, как мешок картошки, и так же легко оказался у крыльца. Последнее, что я увидел, прежде чем захлопнулась дверь, было пламя, охватившее восток.

— Задвинь засов!

Руки послушно исполнили приказание, и лишь потом я осознал — запертая дверь не защитит нас от стихии. А вот быстрые ноги…

Словно прочитав опасные мысли, голос в голове рявкнул:

— Бериак, держи дверь!

И мир перевернулся.

Рена

Большая серая птица с желтыми глазами крепко держала в длинных черных когтях окровавленного голубя и подозрительно косилась на нас с Гентом. В первый миг я приняла ее за живую, но откуда в мире гномов взяться ветвистым деревьям на заднем плане? Порядком затертая надпись внизу гобелена гласила: «Лишь ясный взор откроет небо».

Мы находились в единственном, как мне кажется, здании, где не приходилось сгибаться в три погибели, чтобы войти в дверь — в замке Старейших, а именно — в подвале этого самого замка. Как мы тут очутились? Ох, лучше не вспоминать…

Немного раньше Лан высказал предположение, что в городе с населением более пяти тысяч жителей теоретически хоть кто-то да должен был остаться. Может, забытый всеми и привыкший к голодному существованию узник или случайно закрытый в кладовке ребенок со слезами на глазах молят богов послать им спасителей… Когда я расчувствовалась и сорвалась немедленно перелезть через стену, чтобы помочь страждущим, беловолосый вампир безразлично заметил:

— Если кто-то и остался, то он настолько одурел от голода, что сожрет тебя с потрохами и возблагодарит небожителей за ниспосланную пищу, а когда слегка очухается, покончит с собой, поскольку нарушит гномий Кодекс, запрещающий есть мясное по вечерам. Поэтому, милашка, если тебе так хочется что-то искать, начни с потайных ходов. Вернее, вы с Гентом займитесь стенами и подвалами.

— А ты? — вырвалось у меня.

— А я продолжу исполнять свой долг. То есть бегать с высунутым языком по городу и заглядывать в каждую щель.

— Может, хоть ворота откроешь?

— Разве для тебя существуют запоры, ведьма?

Я прикусила язык, чтобы не помянуть Реха и его деяния. Это ж надо так опростоволоситься! Гартонца кормила, упиваясь тем, что удалось обойти его невосприимчивость к иллюзиям, а о таких элементарных вещах не подумала…

Потренироваться на воротах мне не пришлось. Гент, неуверенно оттолкнувшись от земли, перелетел стену и, судя по донесшимся звукам, снес караульное помещение, в котором находился отпиравший засовы рычаг. Толстые полосы железа со скрипом разошлись в стороны, и путь в город оказался открытым.