Зенобия оглянулась на телохранителей; они с безучастными лицами стояли поодаль, готовые к любому действию.

— Я пойду, — решительно заявила она. — Ожидайте!

Зенобия с детства умела ловко взбираться по горным склонам, на скалы. Умение пользоваться малейшими выбоинами и выступами пригодилось на охоте. На этот раз проводник и воины с интересом наблюдали, как царица легко справилась с подъёмом. После каждой преодолённой ступени чувствовала себя увереннее, а когда оказалась у входа в пещеру, осознала, что монах устроил ей испытание.

Она заглянула вовнутрь пещеры. Небольшое помещение. Неровные стены с низким сводом хранили следы грубой обработки. На полу виднелся высеченный из массива большой крест.

Ничего, что напоминало мебель хотя бы в упрощённом виде или иную бытовую вещь, не было видно. Вырубленное в стене подобие широкой скамьи и одновременно лежанки присыпано ворохом сухой соломы. Напротив скамьи каменная плита, которую можно принять за стол — по глиняной чаше, сосуду с водой и блюду с лепёшками и куском сыра. Складывалось впечатление, что угощения только что появились и предназначены ей, пока она понималась.

В темнеющем проёме, за которым, судя по всему, скрывался дальнейший коридор, показался настоятель Арсений.

— Кушай, царица, что Бог послал. Отдыхай. Сейчас у братьев молитва, потом я вернусь.

Исчез неслышно и незаметно, как появился.

Отведав скромную пищу, царица осмотрелась. От двух напольных лампадок тянуло прогоревшим оливковым маслом. От лёгкого сквозняка пламя дрожало, безуспешно пытаясь разогнать темноту по углам. Мечущиеся на стенах пещеры тени от простых предметов превращались в причудливые фигуры…

Издали слышалось песнопение. Приглушённые звуки будто исторгались из тела горы; голоса множились, ослабевали и усиливались, отзываясь в душе у Зенобии необычайной лёгкостью и спокойствием. Она не понимала слов гимна, но чудесное пение рождало в ней непривычные ощущения.

Песнопение прекратилось. Появился старец, участливо спросил:

— Тебе не помешали молитвы иноков, царица? — И охотно пояснил: — Такова наша служба Богу.

Зенобия не удержалась от вопроса:

— О чём ваши песни?

— Братья просили у Него не благ настоящей жизни, а с воздыханием и слезами молились о том, чтобы им с чистою совестью и преуспеянием в добродетели окончить сию многотрудную жизнь. Ещё просили, чтобы в день Страшного суда и будущего пришествия Христова была им благодать. И так весь день, разделённый на четыре части, и каждую часть освящаем псалмопением и молит-вословием. Между богослужением размышляем о Боге, о предметах видимых и невидимых, о ничтожестве настоящей жизни и величии жизни будущей. Вступаем в собеседование между собою, и наши беседы исполнены спокойствия, смиренномудрия и взаимного назидания.

Он посмотрел прямо в глаза царице.

— Будь откровенна со мной, ты пришла из любопытства?

Зенобия без промедления ответила:

— Хочу понять твою веру, отче. Возможно, это знание поддержит меня, когда придётся принять важное решение.

Старец понимающе закивал седой головой.