С наступлением темноты, без полиции поблизости и без малейшего представления о том, когда он сможет вернуться в долину на такую высоту, Скилс решил собрать улики. Он сделал фотографии и снял видео на GoPro, отметив расположение каждого предмета и место на тропе, а затем аккуратно уложил мелкие вещи Шетлера в свой рюкзак и взял в руки посох-флейту. Прежде чем уйти, он позволил себе на мгновение погрузиться в происходящее.

Несколько предыдущих теорий Скилса сразу же рассыпались. Он сам только что прошел по этому пути и знал, что тропа прямая и по ней легко идти. Держи в голове звуки реки, и ты найдешь дорогу. И если не считать двух участков, на которых пришлось немного покарабкаться, – оба они находились ниже того места, где были найдены вещи Шетлера, – на тропе не было ничего, с чем не справилась бы твердая нога. Шанс того, что Шетлер сорвался и упал в реку, теперь казался Скилсу практически невозможным. Кроме того, стало ясно, что Шетлер не просто сошел с тропы, чтобы набрать воды в бутылку, поскользнулся и упал в реку. Никто не стал бы карабкаться по этому обрывистому и заросшему колючками склону, чтобы набрать воды у опасного края реки, когда тропу пересекают многочисленные ручьи и есть другие, гораздо более легкие точки доступа к реке. Теория о том, что Шетлер попал под оползень, – он даже отметил в последнем сообщении в блоге, что идет «сезон оползней», – также отпала.

Скилс обратил внимание на сами вещи Шетлера. Мог ли Шетлер упасть или его столкнули в реку в другом месте, а вещи вынесло течением? Но в этом не было смысла. Это объясняло то, что вещи были беспорядочно разбросаны – чехол от рюкзака, бутановая зажигалка, рулон зубной нити, флейта-посох, – но не их местоположение. Если бы Шетлер потерял равновесие, пересекая каменный мост Панду Пул, выше или в любом другом месте, его тело и рюкзак унесло бы вниз по реке. Если бы что-то и разлетелось, то это было бы разбросано повсюду, а не собрано в одном месте; было просто невозможно, чтобы такая группа предметов оказалась в таком положении на таком берегу. Кроме того, предметы были найдены намного выше отметки уровня воды в тот сезон, четко определяемой по линии, где смыты вся почва и трава. Значит, Шетлера ограбили и столкнули? Рават был на голову ниже Шетлера, худой и хрупкий. Но, подумал Скилс, когда тропа проходит рядом с обрывом, не нужно прилагать больших усилий, чтобы столкнуть человека с нее. Скилс не увидел никаких следов борьбы, ни взрытой земли, ни сломанных веток. Однако предметы были и такими, которые иной человек мог бы посчитать бесполезными. Где его рюкзак и кожаная набедренная сумка? Где его айфон или мачете? Скилс бросился обратно на тропу, к тому месту, где Кунвар впервые увидел флейту, чтобы осмотреть место происшествия. Возможно, кто-то выбросил вещи оттуда, надеясь, что они исчезнут в речном потоке. Или, подумал Скилс, этот кто-то спустился с тропы в более уединенное место на берегу реки, чтобы порыться в сумках Шетлера.

Были еще два любопытных аспекта, связанных с этими предметами. Как серый шарф и черный зонтик Шетлера могли оказаться внутри непромокаемого чехла рюкзака, если их туда никто не положил? И как флейта Шетлера оказалась в таком странном положении? Она не валялась в траве, как другие предметы, и не затерялась в зарослях. Она стояла вертикально, как будто ее воткнули в землю, как трость, когда ее владелец присел передохнуть, или как будто ее бросили с тропы, чтобы она упала на землю. Скилс подумал, не спустился ли Шетлер к берегу реки, чтобы поразмышлять о жизни. Или кто-то другой, кто-то виновный, сошел с тропы, чтобы подумать о том, что он только что сделал.

На долину опускалась темнота, когда Скилс и Кунвар молча шли, неся вещи Шетлера. Луна, через день после полнолуния, освещала тропу. Ближе к полуночи они добрались до хижины в Тунда Бхудж, ориентируясь на оранжевое пламя, светившее в окно. Внутри на земляном полу спала команда офицеров полиции штата – поисковая группа, которая прошла вверх по долине. С ними был Кристофер-Ли Хамфрис. Они со Скилсом, после нескольких недель общения и координации действий в интернете, наконец-то встретились лично. В течение нескольких недель Хамфрис лелеял надежду, что Шетлера найдут живым. «Я не думал, что он мертв, – вспоминает он. – Я все еще надеялся, что, возможно, он ранен, укрывается где-нибудь и мы все еще можем на него наткнуться». Но теперь, при виде флейты, его надежда пошатнулась.

В компании был еще один человек, который спал на полу. Скилс с удивлением его узнал. У мужчины были густые брови и черные усы. Это был носильщик Анил Кумар. В последний раз Кумар был в высокогорной долине, когда сопровождал Шетлера и Равата на озеро Манталай. Скилс догадался, что полиция заставила его вернуться и повторить свой маршрут.

Не успело солнце подняться над горами, пока все остальные еще спали, Скилс и Кунвар как можно быстрее приступили к последнему этапу своего возвращения в Манали.

В голове Скилса роились вопросы к носильщику, но ему нужно было сообщить новости поисковой группе в США и вернуть вещи встревоженной матери. Скилс и Кунвар поспешили вниз по тропе, мимо Кхеерганги и Калги, к началу дороги, где они взяли такси.

В Манали Сьюзи ждала у себя в номере в отеле, просидев все утро на балконе и глядя на горы, частично скрытые облаками. Она слушала песню из саундтрека к фильму «Последний из могикан», который они с сыном смотрели вместе семь раз, когда он только вышел: No matter where you go I will find you / If it takes a thousand years («Куда бы ты ни пошел, я найду тебя, даже если на это уйдет тысяча лет»). Она услышала стук в дверь. За ней стоял Скилс, который подарил ей то, что нашел на берегу реки: посох-флейту. Сьюзи крепко сжала его в руках, этот предмет из Индии, который ее сын брал с собой, куда бы он ни отправлялся. Она подарила Шетлеру его первый инструмент, мандолину, когда он был подростком, и теперь она держала в руках последний. Сьюзи знала, что флейта-посох была талисманом для ее сына, символом двух дорогих ему вещей – музыки и исследований, слитых воедино. Он использовал его, чтобы заземляться, писать музыку и уверенно ходить. А еще она знала, что он бы ни за что не расстался с ним так легко.

Полиция Куллу потребовала, чтобы Сьюзи передала предметы, найденные на берегу реки, на случай, если среди них есть улики. Но ей было трудно отпустить их, зная, что, как только они попадут в руки полиции, вряд ли она когда-нибудь увидит их снова. Поэтому они со Скилсом разработали план. Они отнесли флейту Шетлера в магазин музыкальных инструментов в Манали, намереваясь изготовить дубликат, который можно было бы передать полиции. Они полагали, что какие-либо важные улики, например отпечатки пальцев, вряд ли еще остались, учитывая, сколько времени прошло. В магазине Сьюзи купила флейту такого же размера и кусок бамбука, чтобы прикрепить его с одной из сторон. Они обвязали один конец красной ниткой, совсем как у Шетлера. Однако, когда они попытались, как это сделал он, соединить две части вместе, флейта-обманка раскололась посередине. Они посмеялись над тем, что их план рухнул, когда поняли, что талисман Шетлера невозможно повторить.

Самая большая надежда получить информацию или зацепки по-прежнему была связана с Раватом. После допроса в присутствии Сьюзи и Скилса в Куллу садху содержался под стражей за железной решеткой в маленькой камере полицейского комплекса в Маникаране. Теперь Сьюзи начала готовиться к тому моменту, когда она сможет задать садху вопрос прямо, на своих собственных условиях. Если Рават, Шетлер и Кумар отправились из Кхеерганги на озеро Манталай 28 августа, как сказал садху, Сьюзи хотела знать, что ее сын делал через неделю после отъезда из Калги 22 августа. Вернулся ли он в свою пещеру? Она хотела знать, когда и где именно Рават видел его в последний раз. Почему он по-разному рассказывал свою историю? Раньше садху утверждал, что они с Шетлером и Кумаром добрались до озера Манталай 4 сентября, но если это правда, то каким образом Санни Панчал и Нирмал Патель могли увидеть, как Шетлер спускается вниз, и сфотографировать его за день до этого? Неужели Рават просто неправильно посчитал дни августа или это свидетельствует об очередной нестыковке в его истории?

Еще Сьюзи хотела знать, почему полиция тянула время целых десять дней, пока не приехали они со Скилсом. Почему они тут же не задержали Равата и Кумара? Почему они быстро не начали согласованные поиски в верховьях долины?

По словам одного человека, который тесно сотрудничал со Сьюзи и Скилсом на местах в Индии, полиция Куллу была «не подготовлена и не мотивирована», чтобы полностью посвятить себя длительному поиску, и прилагала усилия только для того, чтобы успокоить семью и американское посольство, которое оказывало давление на их департамент. Департамент прекрасно знал об истории исчезновения иностранных туристов на карте долины Парвати. Шаги, предпринятые департаментом, включая арест Равата и Кумара и согласие отправить полицейских в высокогорную долину на вертолете, который нашел Скилс, были сделаны под давлением посольства, не сравнимым с тем, которому оно когда-либо подвергалось в предыдущих случаях пропажи людей. Сьюзи подтверждает, что полиция была безразлична. «Я боролась за жизнь своего сына, – говорит она. – Я боролась за то, чтобы они признали, что он действительно пропал без вести».

После того как 3 октября Кристофер-Ли Хамфрис подал заявление в полицию в Маникаране, прошло пять дней, и только после этого группа офицеров отправилась в Кхеергангу, чтобы поговорить с садху, который, как им сказали, был последним, кто видел Шетлера. Полиция выслушала Равата, но прониклась достаточным доверием к его рассказу, чтобы оставить его в хижине рядом с горячими источниками. Только после того, как в полицию Куллу начали поступать звонки из офиса главного министра, в ходе которых упоминалось давление со стороны посольства США и говорилось, что члены семьи уже едут в Индию, они, наконец, привезли Равата из Кхеерганги. Его задержали, но не арестовали, а разрешили жить в Маникаране, ночевать в одном из храмов. Позже его посадили в полицейскую машину и отвезли в Куллу, чтобы представить Сьюзи и Скилсу. Заместитель суперинтенданта полиции округа Куллу Нишчинт Сингх Неги, которого Чанд назначил ответственным за расследование случая с исчезновением Шетлера, признался мне, что его отдел официально арестовал Равата через два дня после допроса в полицейском участке, 15 октября, только на основании жалобы, поданной Сьюзи.

Сьюзи передала флейту-посох своего сына при условии, что полиция организует повторный допрос Равата. Помимо вопросов, она еще написала письмо, которое хотела зачитать ему, чтобы попытаться установить с ним контакт на духовном уровне, который он смог бы понять. Она хотела упомянуть карму его поступков и напомнить, что ни один суд на земле не будет судить его так, как тот, с которым он столкнется после смерти. «Я собиралась воззвать к его высшему «я»», – говорит она.