– Фебос! – обернулся к нему Апостол, который стоял к нему спиной, ведя небольшую беседу с Лукой. – Я ждал тебя! Пойдём же скорее! – и Павел, простившись со всеми, взял под руку Луку и вышел вместе с Фебом из дома, где их ожидала Алкис.

– Я думал, ты будешь дольше слушать мою речь. – Обратился Павел к Алкис.

– Мне незачем слушать твои истории, я знаю о них больше, чем ты. – ответила она.

– Никто из нас не виноват в том, что случилось, мы не хотим войны и мы никак не связаны с тем что было…

– Хватит пустых оправданий! – прервала его Алкис, – Я видела многое, я видела множество войн и смертей и с уверенностью могу тебя заверить, никто не может уничтожить стольких, кроме твоего Бога.

– Не хочешь верить мне, поверь своей сестре, она менее враждебна к нам. – отвечал спокойно Павел.

– Маргарита, – Алкис запнулась, – она ещё не знает всей правды.

– Я могу тебя сам заверить, Алкис, – вмешался Феб, – то что ты слышала, неправда, я сам не знаю точно всего, что происходит в разных частях света. Да, с появлением Иисуса мир изменился, но я наблюдал за ним, он ни разу не поднял меча и не убил никого!

– Хватит! Мы задержались, пора ехать! – взбесилась Алкис и тут же поехала вперёд.

У дома Париса все слезли с коней и вошли в дом. Первый был Павел с Лукой, следом Феб и лишь немного спустя вошла Алкис, которая некоторое время думала стоит ли ей заходить. Когда она вошла, то увидела три тела, лежавшие на полу, обмотанные в белую ткань и лишь головы остались не закрытыми. Геворг тут же бросил злобный взгляд на Алкис, но Сеней успел схватить его за руку и удержать на месте. Они сидели на полу над телами умерших. Маргарита и Гектор стояли у сломанного стола и тихо что-то говорили друг другу. Павел с Лукой беседовали с Селенией, которая была вся бледная и с холодным взглядом уперлась в одну точку. Парис сидел на диване, а вот Феба видно не было. Алкис подошла ближе к телу Персея, долго смотрела на него, после направилась к Селении.

– Ты помнишь что-нибудь? – спросила она ее.

– Я помню, что ты не виновата, ты спасла меня…– медленно и тихо, словно боясь чего-то, отвечала Селения.

– Я пришла на крики, я не могла видеть, что было до этого, чтобы рассказать твоему отцу. Он обвиняет в этом меня…– сказала Алкис, виновато склоняя голову. Селения резко начала приходить в себя и крепко обняла Алкис, уткнувшись головой ей в плечо. Последняя так же обняла Селению и по щеке ее потекла одинокая слеза.

Все, кто был в комнате наблюдали за этой трогательной сценой и ничего не говорили. Каждый думал о своём и для каждого эта ситуация казалась разной, но молчаливые думы и сентиментальные минуты прервал, быстро спустившийся со второго этажа, Феб. Со свитком в руке он добежал до середины комнаты и попросил всех прислушаться к его словам, а начал он с вопросов к Геворгу.

– Скажи мне, друг мой, умеют ли твои дети читать и писать?

– Селения и Лакрос обучались грамоте и превосходно умеют читать и писать на греческом. – отвечал хмуро Геворг, не понимая такой активности Феба.

– А на латинском умеют читать?

– Могут, но давно не практиковали, нам важнее греческий, чем латинский, а что?

– Значит Лакрос мог прочитать предложение на латинском? – не успокаивался Феб.

– Да, вполне мог, так к чему ты клонишь? – уже вставая спрашивал Геворг.