– Что? – удивилась Алкис, – С чего ты взял? Все хорошо.

– Не знаю почему, но мне кажется, что тебя что-то тревожит. Какая-то ты не такая. В тебе злоба и страх.

– Если ты будешь так говорить, то я разозлюсь ещё сильнее и убью тебя, а страх мне неизвестен.

– Ты знаешь, что такое страх, уверен в этом.

– Так! Всё хватит! Ты меня очень сильно раздражаешь.

– Хорошо, молчу – прервал Алкис Феб и оба продолжали молча путь к Павлу.

– Откуда ты? – чуть спустя спросил Феб

– Тебе скучно что ли? Из Греции я – начиная снова злиться ответила Алкис.

– Я тоже. Из какого ты города? – продолжал Феб, делая вид, что не видит, как лицо Алкис начинает краснеть от злости.

– Афины. Я не пойму, ты обо мне книгу что ли пишешь?!

– Нет, мне просто интересно… Как ты сюда попала? Афины же далеко…– уже робко и осторожно продолжал Феб.

– Слушай, я не собираюсь тебе сейчас рассказывать всю свою историю, так что давай ты замолчишь, и мы спокойно, без твоей смерти, доедем до Павла.

– Ладно.

– Нам сюда, – доехав до того самого места, остановилась Алкис.

Феб ловко спрыгнул с коня и хотел было зайти внутрь, как резко осознал, что Алкис нет сзади. Он повернулся к ней.

– Ты не идёшь? – удивился Феб.

– Я вас тут подожду. – снова грубо ответила Алкис.

Феб смиренно вошёл в дом, откуда был слышен только голос Павла, который горячо рассказывал обо всем, что знает. Когда Феб вошёл он увидел, что люди сидят в очень тесной комнате, опираясь друг на друга, и внимательно слушая Апостола, который ходил по кругу, обращаясь к каждому и заканчивая предложение, поднимал руки, словно прося благословения на продолжение.

Молодой мужчина, с крепким телосложением и чёрными волосами на голове, стоял на пути круга Павла и каждый раз, как последний подходил к нему, он делал шаг назад в толпу, чтобы пропустить своего нового учителя. Карие глаза Луки тут же устремились на нового гостя. Феб уловил этот взгляд и пристально смотрел прямо в глаза незнакомцу, но минутой спустя, когда услышал, что Павел закончил рассказывать историю о воскрешении Лазаря, Феб окликнул его.

– Савл! – обратился он к нему, когда все затихли.