Новое дело расписано по книгам 4 августа 1893 года. Ленин тогда еще жил на Самарщине [123]. И следовательно, мог составить прошение.
Еще одно извлечение из работы Н. Самойлова: «…знаток стиля В. И. Ленина, конечно, и среди них (документов, подписанных Хардиным. - В. Щ.) отличит те, авторство которых принадлежит не Хардину, а ему».
Конечно же, знатоки скажут со временем свое компетентное «да» или «нет», истина об авторе прошения прибьется к определенному берегу, исследователи найдут новый путь поиска.
А пока… Пока я повторяю про себя никогда не слышанное - речь Ленина, порой тянусь за чистым листом и, увы, оставляю его нетронутым. Подобно мысленному звучанию неустоявшейся мелодии, слова неуловимы, речь не ложится на бумагу.
Молодежный клуб «Эврика» в Новосибирске.
Две минуты до начала моего рассказа о Ленине, два шага до микрофона. «Об адвокате, не проигравшем ни одного дела» - так определили тему хозяева клуба.
Начинаю с опровержения:
- Должен, к сожалению, поспорить с такой категорической формулировкой. Помощник присяжного поверенного Ульянов выиграл не все свои защиты. 18 ноября 1892 года, вопреки безупречно аргументированному убеждению молодого адвоката, судьи заключили в тюрьму честнейшего кузнеца-труженика, обвинив его в краже, которой практически не было. Казначейский билет сторублевого достоинства, будто бы украденный кузнецом у торговца квашеной капустой, был собственностью не торговца квашеной капустой, а самого кузнеца. Человека осудили за кражу у самого себя. Через два месяца, и снова вопреки безупречно аргументированному мнению Ульянова, суд удовлетворил разбойничий иск купца-потрошителя. Украв с чужого плотбища сто двадцать шесть платформ леса, купец этот неожиданно потребовал через суд, чтобы тот, у кого он украл, уплатил бы ему столько, на сколько он украл. Суд удовлетворил это требование. Вор стал потерпевшим.
В глубине зала кто-то поднимает руку.
- Простите, - и чуть помедлив: - Ленин подавал жалобы на эти решения?
Нотки нетерпеливого юношеского любопытства. И чего-то еще. Кажется, я понимаю эти чувства: Ленин не мог остановиться на поражении, поражение и Ленин - словосочетание слишком невероятное, немыслимое.
Отвечаю утвердительно.
Два дела с жалобами поднялись на верхнюю лесенку судебной иерархии - в Правительствующий сенат. Решения пали. Колокольчик пристава еще однажды призвал Самарский окружной суд на дело кузнеца-труженика. Ульянов во второй раз требует оправдания. Вереница из двенадцати мундиров, сюртуков, поддевок приносит из совещательной: «Нет, не виновен».
Кузнец снимает халат арестанта. Свобода!
Добивается победы Ульянов и по второму делу. Купцу отказывают в удовлетворении.
Из зала - записка.
- Вот тут спрашивают, - показываю записку, - «Ленин два раза настаивал на справедливости, и сенат оба раза покорялся ему. Легко ли давался такой успех?» Судите сами. Из Самары в Петербург ушло за правдой тридцать одно дело, и лишь одно из них, одно за год, дело по обвинению кузнеца Красноселова, вернулось с победой адвоката. Мы знаем имя этого адвоката. Остальные тридцать жалоб были отклонены. Или вот другое. Сенат, прижатый к стене собственными прецедентами, неотразимо прозвучавшими со страниц жалобы Ульянова и Клеменца, отменяет несправедливое решение в пользу купца Константинова. Происходит это 19 марта 1893 года.
У гардероба меня останавливает молодой человек в белом толстенном свитере, в куртке и мокасинах. Представляясь, называет свое имя, свой дом - знаменитый городок нефтяного Севера - и объясняет:
- Жду вас ради одного признания. Я коротко, если позволите… Вы, очевидно, заметили, что после ваших слов: «Я капитулирую перед идеей домыслить и воспроизвести речь Ленина против купца», - вы стали одиноки. Аудитория не приняла вашей капитуляции.
- Всякий опыт в этом направлении - слишком свободная гипотеза.