Вижу это мартовское утро, портрет в бозе почившего императора за фигурами судей, поднявшихся со своих мест для церемонии оглашения резюме, белый лист в пухлых маленьких ручках надворного советника Мейера, слышу его голос:
- Апелляционная жалоба поверенных Шимковича и Брискера поступила в суд с соблюдением установленных на сей предмет правил, а потому принять ее к производству и дать ей дальнейшее движение.
Картина суда сменяется картиной судейского разъезда. На выходе из зала Мейер доверительно трогает за локоть одного из членов присутствия.
- Вот так-то-с, Леонид Осипович, - говорит он возбужденно. - Читаешь, и тебя бьет святая дрожь… Нет, нет, этот преуспевающий Ульянов попросту несносен. Просить в жалобе, чтобы палата сама себя высекла? Отменила бы то, что сама же провозгласила и предписала? Сегодня светило кружит с востока на запад, завтра с запада на восток. Предерзостно и легкомысленно!
Владимир Ильич видел, конечно, что убедить Саратов невозможно. Его надо победить. И путь к этой победе один, без выбора - через высший суд России. Самарское решение производно, это - отзвук, эхо саратовского, постановленного в другое время, по другому делу. Надо сдвинуть это другое с архивной полки. Обжалование самарского решения в Саратов должно быть дополнено обжалованием саратовского - в Петербург. И если на Неве отменят выводы Саратова, тогда и вытекающее из них решение Самары - карточный домик Мейера - рухнет само по себе.
Проигравшие спор - Ульянов и его коллега Клеменц стучатся в две двери одновременно.
Два дела поднимаются выше115.
А через несколько месяцев Мейер получает возможность убедиться в том, что саратовское судебное светило кружит не только с востока на запад. Правительствующий сенат, его гражданский кассационный департамент удовлетворяет жалобу Ульянова и Клеменца, решение отменяется, и укрощенный Саратов решает дело в пользу кассаторов.
«1893 года, мая 19-го дня, по указу его императорского величества Саратовская судебная палата по гражданскому департаменту, в публичном заседании рассмотрев дело, находит, что обжалованным решением Самарский окружной суд удовлетворил иск Константинова, основанный на решении Саратовской судебной палаты от 17 июня 1892 года… Из представленной же в настоящем заседании копии резолюции гражданского кассационного департамента Правительствующего сената видно, что решение Саратовской судебной палаты отменено, вследствие чего иск Константинова не может подлежать удовлетворению. А потому и, руководствуясь статьями 772, 774 и 776 Устава гражданского судопроизводства, судебная палата определяет:
в иске Константинову отказать, взыскав е него в пользу ответчиков Шимковича и Брискера судебные издержки и вознаграждение за ведение дела в обеих инстанциях»116.
Судебные издержки! Вознаграждение!
Тут берет начало четвертое дело, четвертая книга судебной повести о купце, укравшем «железную дорогу». Палата не называет рублей и копеек, это сделает нижестоящий суд, суд-приказчик.
Сделает или сделал?
Новосибирск.
Из местного Госархива - коротенькое письмо: «По вашей просьбе Государственный архив Куйбышевской области выслал два дела - 359 и 1310, фонд № 8, Самарский окружной суд».
Под № 1310: три выстрела из револьвера системы Лефоте в доме купца Венецианова, убийство хозяином работника - история, уже известная читателю. Этот сшив я попросил для справок.
Под № 359: четвертое дело.
Да, то самое. Предсказанное в Саратове [117].
Название его написано без обычного для казенного письма каллиграфического шика, рукой уставшей, по-видимому старческой, и не совсем полно: о взыскании Лейбой Брискером и Алексеем Шимковичем с купца Александра Константинова 1397 р. 56 к. судебных и за ведение дела издержек.
Тут, на папке, - только издержки. Внутри же тома - еще и встречный иск Константинова. Внутри тома Константинов не только отражает претензии своих «приказчиков», но и бьет. Бьет встречно. Ищет.