Точнее, в российской оно было до последних времен. И, хочется надеяться, изменилось до нормального состояния при последнем на момент написания настоящей книги министре. Не в последнюю очередь фактор личности в истории. А может, и в первую. Но человек явно на своем месте. Хотя он и на всех прежних местах был на своем месте. И шутка насчет того, что в России с кадрами все в порядке, просто нужно клонировать Шойгу, с течением времени все большему числу людей перестала казаться шуткой. Что вряд ли скажется на его карьере самым лучшим образом. Хотя, может, и пронесет. Ну должна же быть в чем-то в этом мире справедливость? Вот Лужкова в столкновении с тогдашним президентом Медведевым не пронесло, с печальными для него и Москвы, где он был мэром, обстоятельствами. Но не всегда же так – с некоторой надеждой на наличие в мире разумной высшей силы готов был бы спросить себя автор, кабы твердо не знал, что ее нет. Так что остается надеяться на авось. «Или грудь в крестах, или голова в кустах». А на что еще в России надеяться?
Государственные деятели… Их часто путают с политиками, а между тем это совершенно особая порода людей. Были ли Цезарь и Наполеон политиками? До определенного момента – не исключено. А потом перестали. Перешел свой Рубикон, разрубил гордиев узел, принял решение насчет Крыма (автор понимает, что многие читатели в этом месте высказали все, что у них накипело на душе, и если им от этого стало легче, так и пускай их), создал Сингапур, толкнул в будущее Китай, как Дэн Сяопин, или Казахстан, как Назарбаев, и ты более не политик, а самый что ни на есть государственный деятель. Заискивать ты ни перед кем не должен. Интриговать не надо. Уговаривать. Можешь позволить себе многое – кроме одного: свернуть с пути. Он теперь с тобой сцеплен намертво. И ждет тебя меч под ребро от бывшего друга или Ватерлоо, никто не знает. Можно кончить в глубокой старости, как сэр Уинстон Черчилль, с репутацией сварливого старика, сохраняя при этом вкус к красивым медсестрам, хорошей сигаре и коньяку. А можно иначе. И ведь не предскажешь и не предотвратишь.
Спортсмены – отдельная порода и особый мир. Это только снаружи красиво: «Быстрее, выше, сильнее». Аплодисменты толпы. Рев стадиона. Автографы. Если ушел на пике славы – воспоминания. Мемуары. Корреспонденты и биографы. А если нет? Травмы – у всех. Кто из большого спорта не ушел калекой, тот там и не был. Новые кумиры – ты вроде еще есть, а вроде бы тебя уже и нет. По крайней мере, позавчера узнавал каждый, вчера через одного, а сегодня дай Б-г чтобы один из десяти понял, кто ты вообще такой. И это еще много – завтра не будет и этого. Останутся фотографии и видеозаписи. Старые потертые ленты и жестянки, кубки и медали, раздражающие близких тем, что толку от них в доме никакого, кроме сбора пыли. Денег, как правило, нет. Здоровья нет. Даже если ты Мухаммед Али, куда ты денешься от своего Альцгеймера? Часто нет детей – когда их было заводить? И с кем? Поклонниц и поклонников много, но что с них толку для нормальной жизни? Слава… ну, эта исчезает быстрей всего. Хотя кто об этом думает, пока молод?
Артисты… тут чуть получше, чем у спортсменов. С той точки зрения, что если есть голос – у певцов или талант в собирательном смысле слова, то тут и возраст не помеха. Раневская в любом возрасте была Раневской. Рина Зеленая, Вицин, Папанов, Миронов, Джигарханян, Никулин, Моргунов… Впрочем, перечислять их можно бесконечно. И своих. И зарубежных. Когда они на сцене или в кадре – очень похожи на политиков и государственных деятелей, военных и спортсменов. Все, что мешает, должно быть отставлено в сторону. В том числе личное – вне зависимости от того, что на душе. Никого не волнует, что там. Впрягся – вези. Зубами тащи. Выгребай не по течению, а против него – причем тебя еще и будут притапливать: мир искусства жесток и не любит чужого успеха. А ты все равно делай свое дело – и делай его лучше всех. Чтобы не только поклонники, но и враги не могли удержаться от аплодисментов. Что трудно и больно. Не особенно прибыльно и часто бесконечно одиноко. Кого когда это волновало? Не случайно так много одиноких старых артистов. Талант есть – сил нет. Здоровья. Денег. То есть те же тестикулы, вид сбоку. Работаешь всю жизнь – дай Б-г, чтобы не кончить под забором.
Ну, бизнесменам, конечно, полегче. Не в том плане, что работы меньше – ее меньше ни у кого не бывает. Она, работа, в принципе занимает всю жизнь, с перерывами на сон и семью, а также увлечения. Должно же быть у человека хобби. Аквариумные рыбки или кот. Собака или канарейка. Охота и рыбалка или коллекционирование. Марок там. Или картин. Кому что дано и отчего кто получает удовольствие. Многие из-за избытка шальных денег впадают в меценатство. Хотя обидно, когда они кончаются и все то, что потрачено, могло бы спасти дело, а денег уже нет. Но тут уж ничего не поделаешь. Других уносит в загул: слаб человек, а когда на него внезапно сваливается большой мешок с деньгами, чтоб удержаться, нужно иметь внутри стержень, который многим взять неоткуда. Не у всех предпринимателей предки староверы. И не все знают, что такое протестантская или конфуцианская этика. Образование многим помогает сориентироваться и не захлебнуться собственным капиталом, но у кого оно есть, а у кого и нет. Вот богатые тоже и плачут – у кого совесть осталась.
При этом бизнес, как и политика, не дает никаких гарантий счастливой старости. Хотя иметь что-то лучше, чем не иметь ничего. Маленькие деньги – маленькие возможности. Большие деньги – большой риск. Иногда смертельный. Повезет – не повезет, кто знает? За спиной всегда толпа желающих раздраконить созданное и прихватить кусок для собственных нужд. Или просто попросить поделиться – с ордером на обыск, автоматом или паяльником, в зависимости от объема капитала, намеченного к отторжению. В случае наличия состояния, заслуживающего беспокойства, или ценной коллекции (соколов или картин – все равно) эти люди опираются на поддержку кого-то из властей предержащих или силовиков. А иногда они и сами силовики. Откуда крышевание преступников теми, кто призван с ними бороться, или покровительство этой деятельности начальниками подразделений, занимающихся борьбой за чистоту собственных рядов. Общаки в сотни миллионов у отдельно взятых полковников, за которыми в тумане просматриваются отдельно взятые генералы. И прочая Агата Кристи…
Достать бизнесмена легче всех. Особенно того, у которого что-то есть. У фермера есть, к примеру, земля, скот, постройки и посадки. А винчестера нет. И кольта нет. Отчего он самый незащищенный и фермерство в стране ни к черту – безо всяких команчей. У хозяина завода есть завод. Его в карман не положишь и с собой не увезешь. У того, кто построил аэропорт… В общем, всякий предприниматель, который что-то создал, уязвим перед всеми инстанциями, хотя они не создали ничего. Но они следят, чтобы он, не дай Б-г, не заработал что-то для себя. Хотя никаких других мотиваций для работы отродясь ни у кого в мире не было. Ну, в СССР с точки зрения идеологических и надзорных органов было – так именно поэтому и развалился СССР – и даже не так давно. Хотя идея отобрать и поделить частично осталась в массах. Не поделить – это отмерло. Но отобрать – себе или под заказ – это осталось. Собственность – до смены мэра. Тот самый случай. Новый мэр, новые свидетельства о собственности. Платил старому – новому тоже заплатишь. Потому что наши ушкуйники круче любых пиратов.
Проще всего писателям. Не поэтам, те люди нервные, трепетные, часто пьющие, а именно писателям. Пожизненная работа. Гарантия занятости при минимальных накладных расходах. Слава может прийти в любой момент. Или не прийти никогда, но ждать ее можно вечно. Можно быть графоманом: оценят будущие поколения. Или писать в стол. Скольких гениев, не рисковавших при жизни, знает литература? При этом кто, как не писатель, проживает жизнь за своих героев? Чувствовал себя Булгаков Воландом и Мольером, Мастером и Маргаритой, профессором Преображенским и Шариковым, Лариосиком и котом Бегемотом? Алексей Толстой – Петром и Буратино? Дефо – Робинзоном и Молль Флендерс? Смешной вопрос, читатель! Кто пишет – тот перевоплощается во всех, кого описывает, хотя бы на миг, пока на кончике его пера их жизнь и приключения, и только от него зависит, что они сделают и как повернется сюжет. Писатель, по сути, демиург, создатель вселенных. Он Б-г. Или он тот, от кого зависит описание Б-га, что, пожалуй, еще круче…
С чего вдруг автору вздумалось пофилософствовать на вышеописанную тему, заморочив ею читателя? Черт его, автора, знает. Весенний майский вечер в подмосковной Берендеевке был. Пели ночные птицы. Подходило время кормить котов: лесного бродягу, и охотника полосатого Мурчика, и пушистого серо-белого бездельника, и обжору Мисси, которого тот по доброте душевной приютил зимой. Чего вечерами не бывает… Хотя с тех пор прошло пять лет, и Мурчик перестал биться за благосклонность соседских кошек и уходить на несколько суток в лес. И не то чтобы возраст – врачи запретили. А Мисси и вовсе пропал: ушел как-то и не вернулся. Искали его, искали… А вот в мирах, вспомнившихся автору, все осталось, как было. У политиков и военных, государственных деятелей и спортсменов, бизнесменов и артистов. Не говоря уже о писателях. Им вообще проще всех. Сиди – пиши. Напишешь что, не подумав, тоже шею свернут – но не сразу. Пока напечатают. Пока начальство обидится. А может и не обидеться. Булгакова со Сталиным пронесло… Хотя многих других – нет.
Н
Немного о революциях…
Российское начальство, как и любое другое за пределами западного мира – от Китая до Зимбабве, естественным образом озабочено тем, чтобы его не свергли. И в этом мало отличается от монархов и генеральных секретарей предшествующих эпох. Поскольку ладно, если просто свергнут. А ведь могут и убить. Убедить его в том, что революция, хоть «цветная», как именуются перевороты, в которых подозревается «рука Госдепа», хоть любая другая без повода, который всегда и везде дает само руководство, не происходит, нет никакой возможности. Причем неважно, на каком именно уровне. Губернатор-сатрап что-то сотворил, кого-то крышуя или, напротив, что-то отжимая. Или попалась на связях с мафией провинциальная полиция. Вор-министр развалил очередную отрасль, наплодив в стране безработных. Дурак и фанфарон премьер (бывший) не вовремя где-то что-то выпалил. Да мало ли что? Немного в этом мире людей, способных признавать свои ошибки. Ненамного больше тех, кто осознает ошибки других. А тех, кто способен вовремя их исправлять, выпуская пар мало-помалу, пока котел не взорвался, совсем мало. Жизнь так устроена. Умных конкурентов наверх, как правило, никто из чиновников и царедворцев не пропускает – притаптывают по дороге на всякий случай.
Между тем тут есть над чем подумать. С точки зрения истории «цветные революции» мало чем отличаются от своих предшественников – революций, которые мы изучали в средней школе. Все властители всегда поддерживают волнения в соседней столице, не представляя, чем это окончится для их собственной страны. Думали ли англичане, немало сделавшие для победы революции во Франции в конце XVIII века, о торговой блокаде, которую им обеспечил Наполеон, став императором? Да ни в жизнь. А немецкий Генштаб в ходе революции 1917 года о том, что свержение российского императора – лишь пролог к свержению кайзера? Совершенно точно, не думал. И никто из западных политиков, поддержавших демократические, молодежные, женские и прочие прогрессивные силы на центральных площадях столиц в ходе «арабской весны», не предполагал, что в итоге власть в бывших светских государствах арабского мира вместо авторитарных военных лидеров, правивших десятилетия, попадет в руки исламистов. И в итоге этого безобразия террористические движения захватят территории, где живут миллионы человек, получат многомиллиардные доходы и «освоят» Европу, начав джихад в мировом масштабе. Хотя предположить именно такой исход было не так уж сложно.
В точном соответствии с марксистской диалектикой существуют необходимые и достаточные условия победы «цветных революций» с поправкой на уровень современного технического и информационного развития стран, где они происходят, облегчающий или, в случае его отсутствия, осложняющий их организацию. Это раскол между элитой и населением, усталость от правящего десятилетие за десятилетием правителя, отсутствие социальных лифтов, неверие в возможность перемен к лучшему в рамках правящего режима, открытая коррупция – в том числе в верхних эшелонах власти и ближайшем окружении первых лиц. Плюс работа внешних интересантов по стимулированию волнений в стране и готовность части национальной элиты подтолкнуть события в соответствующую сторону в личных интересах. В сочетании с отказом (вне зависимости от причин) руководства страны от подавления волнений (особенно в столице государства, будь то Киев или Каир) и пассивностью силовиков это обеспечивает победу революции. После чего лучше никому не становится. Ибо классическая французская формула, что все революции вызываются злоупотреблениями властей, но их последствия намного хуже любых злоупотреблений, верна сегодня как никогда.
Имеет ли революция шансы на победу, если армия готова ее подавить, а режим готов отдать соответствующий приказ? Нет. Как убедительно доказали события в Китае – хоть на площади Тяньаньмэнь в 1989 году, хоть в 2014–2015 годах в Гонконге, да и в Узбекистане в 2005-м. Или в Белоруссии в 2020-м. Имеет ли шансы уцелеть режим, если армия и другие силовые ведомства страны предадут правителя? Из-за ревности к нему генералитета, недовольства действиями его семьи, да и по любым другим причинам, включая его собственную минутную слабость или неготовность драться за власть до конца, как было в Иране с шахом, в Тунисе с Бен-Али, в Египте с Мубараком, а на Украине с Януковичем? И силовики останутся в стороне от происходящего? Тоже нет. Хотя убедившись, что впереди сведение к нулю роли старых элит, в том числе военных, как довольно быстро произошло в Иране после революции 1979 года, армия может захватить власть. Военные сделали это в Египте в 2013 году. И многократно делали в Пакистане и Турции – до прихода там к власти Р. Т. Эрдогана. Да и в Латинской Америке делалось не раз. Переворот в Чили, когда генерал Пиночет сверг президента Альенде, – лишь один из примеров того, как там к власти приходят военные хунты.
Ситуация в Ливии, Йемене и Сирии показывает, что раскол силовых ведомств, когда лишь часть их выступает на стороне власти против оппозиции, позволяет правящему режиму сохранить контроль над значительной частью страны – если только не происходит прямой внешней интервенции (как в Ливии), а иногда и после нее. Последнее произошло в Йемене и Сирии – с более чем неоднозначным «успехом» для стран, поддерживавших войны против их президентов: Салеха и Асада. Наиболее опасным в сюжетах такого рода является «расползание» армейских арсеналов, современное оружие из которых, попав в руки террористов (включая бывших военных, выступающих против режима), превращает их в силу, справиться с которой зачастую не могут даже западные воинские контингенты. Именно это происходит в Сахаре и Сахеле с французами и американцами, которые никак не могут справиться с исламистскими группировками, несмотря на колоссальные затраты и потери личного состава и техники. И кстати, «цветные революции» в конечном счете всегда приводят к усилению самых радикальных и экстремистских элементов общества, в том числе террористов, борьба с которыми полицейскими силами невозможна в принципе. Что никогда никого ничему не учит – по крайней мере в МИДах западных стран.
Как правило, отечественные эксперты обвиняют в организации «цветных революций» и переворотов Соединенные Штаты Америки либо Запад оптом. Старая привычка, еще советских времен, ставшая второй натурой. На самом деле практика, применяемая США, Францией и Великобританией в их текущей политике с завидной регулярностью, – поддержание отношений с любыми режимами, хотя бы и самыми зверскими, если это им выгодно. При радостной готовности мгновенно сдать их любому, кто сместит эти режимы любым путем. Особенно если новые власти будут формально придерживаться принятой в современном мире демократической риторики и поддерживать контакты с западными политиками. При этом никого на Западе не волновала, не волнует и не будет волновать реальная практика, которой эти власти придерживаются в своих странах. Не говоря уже об уровне свобод в постреволюционных государствах. На Украине власть могут захватить националисты и неонацисты, в странах арабского мира – исламисты, последствия этого для Европы и Ближнего Востока могут быть самыми печальными, однако признание этого, и тем более попытка исправить ситуацию (а не имитировать направленную на это бурную деятельность), не является частью политики США и их союзников.
Все это заставляет тех, кто по-настоящему разбирается в международной политике, весьма высоко оценивать операцию ВКС России в Сирии, помимо прочего прервавшую свержение светских режимов Ближнего Востока в пользу радикальных исламистов. Бенефициарами «арабской весны» были и остаются Турция, Катар и Саудовская Аравия. Эти страны покровительствуют «Аль-Каиде», «Братьям-мусульманам», «Исламскому государству» и другим структурам, захватившим власть в странах, оказавшихся жертвами революционных событий. При этом более прочих выиграл Катар, связанный с «Братьями» и ИГ, а также Турция, перенаправившая поток беженцев и мигрантов в Европу, заставив Брюссель пойти на условия Эрдогана. На Украине США и страны ЕС действовали в своих интересах (Турция там играет свою, хотя и вторичную роль, отыгравшись в Карабахе, где ее в очередной раз остановила только Россия), но в арабском мире Штаты, Франция и Великобритания выступили в качестве инструментов политики Эр-Рияда и Дохи. Причем они чрезвычайно нервно реагируют на любые упоминания об этом в прессе, не говоря уже о доказательствах поддержки экстремистов разведывательными структурами и военными этих государств. Поскольку последнее, чего хотело бы население стран западного мира, – то, чем занимаются на Ближнем Востоке ЦРУ, Пентагон и их партнеры.
Тут, правда, возникает много вопросов к этим самым средствам информации, которые с удивительной последовательностью взялись травить Россию, как только она перестала с самоубийственной покорностью следовать рекомендациям и советам, получаемым из ЕС и США, но в отношении всего, происходящего на Ближнем Востоке, публиковали одну дезинформацию за другой, придерживаясь (наверное, чисто случайно) уже упомянутой генеральной линии на свержение светских лидеров в пользу исламистов. О подтасовках и прямых фальсификациях и не говорим. Впервые они стали видны общественности в ходе войны в Ливии и приобрели серьезные масштабы в Сирии, но изначально практиковались в них арабские и западные СМИ на палестино-израильском конфликте. Разница оказалась лишь в том, что израильтяне десятилетиями отбивались от диффамации в одиночку. Для сирийской ситуации характерно вмешательство на стороне Дамаска Ирана, шиитских сил в арабском мире (включая шиитов Ирака и Ливана) и России, при благожелательности к Асаду Китая и Египта и нейтралитете Омана и Эмиратов. Что создало информационный фон, в корне отличный от существовавшего в период ливийской гражданской войны. Да и Интернет использовали не только исламисты и их спонсоры.
Показательно повсеместное бессилие в ходе революционных событий во всех странах, включая Украину, проправительственных общественных, в т. ч. молодежных, организаций. Они нигде не смогли или не захотели встать на пути «цветных революций», невзирая на объемы выделенных им в «хорошие времена» правящими режимами средств. Более того, их деятельность часто не успокаивала, но, напротив, провоцировала ситуацию, а редкие попытки встать на пути оппозиционеров подчеркивали публично бессилие и союзников власти, и ее самой. Стабильность страны при этом обеспечивали не фантомные группы общественного актива, но уровень ее развития, наличие обратной связи между населением и властями, а также уже упомянутая готовность силовиков защищать власти как гаранта их собственного положения. Ну а в случае внешней военной интервенции, как в том же Йемене или Сирии, где эта интервенция носила и носит скрытый характер, прикрываясь наемниками, опора на военных союзников, готовых защищать даже не режим как таковой, но само право атакуемой экстремистами страны на существование. Излишне говорить, что в Сирии такой стабилизирующей военной силой стали российские ВКС, Иран и шиитские милиции, подтянутые туда Тегераном.