Сделать это было сложно. Определение размера, возраста и здоровья жирафа с высоты 50 метров и на скорости 30 миль в час требует огромного опыта. И хотя ружье с дротиком заранее заряжено стандартной дозой, именно Дерику предстояло решить, какое животное в группе подходит для этого больше.

В стаде было четыре жирафа, и пока они пытались убежать от вертолета, один стал отставать от остальных. Он казался очевидной мишенью для выстрела, но на самом деле был, вероятно, физически слаб, а значит, не годился для нашей цели. Оставалось три возможных кандидата. Один был заметно меньше двух остальных, и стандартная взрослая доза могла оказаться для него чрезмерной, так что он тоже был исключен. Теперь выбор между двумя подходящими кандидатами следовало делать, исходя из того, в кого из них легче было выстрелить. Руководствуясь одновременно интуицией и опытом, Дерик принял решение, а потом последовал непреложному правилу: никогда не меняй своего решения. Он указал пилоту на выбранный им объект преследования, и тот мгновенно привел воздушное судно в оптимальное положение. Несколько мгновений спустя Дерик опустил курок, и идеально пущенный дротик впечатался в левую ягодичную мышцу животного. Жираф среагировал отворотом влево, в сторону от остальной группы. Пилоту удалось расширить этот раскол, и уже совсем скоро три других животных превратились в расплывчатые пятна среди акаций далеко позади вертолета. Все это произошло через считанные секунды после того, как было обнаружено стадо жирафов.

И снова подтверждение удачного попадания дротика было тут же передано наземной команде, и мы стартовали в направлении зависшего вертолета. Казалось, удача была на нашей стороне.

Начальный галоп жирафа после попадания дротика сменился рысью, а затем иноходью, по мере того, как кровь разносила тиофентанил по всему организму, достигнув опиоидных рецепторов[12] в мозге и центральной нервной системы, где осуществилось его действие. Сначала жираф нырнул в густой кустарник, но затем, дезориентированный действием препарата, неожиданно остановился как вкопанный на чистом участке рядом с одной из главных дорог заказника. Спустя две минуты и сорок пять секунд после того, как Дерик нажал спусковой крючок ружья, мы выпрыгнули из машин и приближались к жирафу. Он стоял в полном замешательстве, пытаясь сфокусировать свое внимание на том, что происходит вокруг. И это был идеальный сценарий для команды ловцов, которые быстро обездвижили его веревками и успешно уложили на землю.

Следуя стандартному протоколу, члены команды наложили повязку на глаза, воткнули беруши, а также обвязали животное веревками и прицепили недоуздок. На этот раз Бьорн вводил нейтрализующий препарат, а я вдруг обнаружил, что отслеживаю его дыхание и наблюдаю за тем, как грудная клетка мягко и ритмично движется вверх и в стороны, а затем вниз, сужаясь. Все идет хорошо. В сравнении с первым жирафом это животное было просто подарком. Казалось, что его состояние совершенно стабильно, и что дипренорфин вскоре частично вытеснит тиофентанил, что облегчит работу дыхательной и сердечно-сосудистой систем. «Они могут перестать дышать в любой момент», – предупреждал Бьорн. «Но только не этот мальчик, – подумал я. – Он стабилен».

Я повернулся к Бьорну, о чем-то говоря с ним, и на какую-то долю секунды меня отвлекли двое из команды, которые пытались торопливо распутать одну из веревок, что застряла в кустах во время падения животного. Обернувшись на жирафа, я быстро переключил внимание на его дыхание. Пока я неотрывно смотрел на его грудную клетку, время, казалось, замедлило ход. Никакого движения грудной клетки не было. «Наверно, просто пропустил», – подумал я и продолжал внимательно наблюдать – и ничего. В первые минуты шока по какой-то необъяснимой причине не мог выдавить из себя ни слова.

И меня вдруг пронзила внезапная мысль: насколько опытен я был в вопросах сердечно-легочной реанимации у собак и кошек, настолько поверхностны были мои знания в данной области. Знание теории – это бесспорный плюс, но здесь не тренажер для отработки навыков: жираф не дышал, счет шел на секунды.

Когда люди оказываются в экстремальной или неожиданной ситуации, они часто ощущают происходящее, словно в замедленной съемке. Я помнил это чувство после автомобильной аварии в возрасте восемнадцати лет. Несмотря на сильнейшее торможение, машина все никак не могла остановиться. И то мгновение до удара было длиной в целую жизнь. И теперь здесь я опять испытывал похожее. Я молча поднялся и повернулся к Бьорну. Замешательство и тревога на моем лице тут же сигнализировали ему о том, что все идет не так, как должно быть. Он резким тоном спросил о частоте дыхания, на что я только покачал головой. Бьорну этого было достаточно. В мгновение ока он оттолкнул меня в сторону и, взяв в помощники одного из членов команды, начал с определенной периодичностью прыгать на груди жирафа, прикладывая максимум усилий. Однажды я пытался проводить реанимационные действия на корове, размеренно и с силой надавливая коленом ей на грудь, но такой подход для меня был в новинку. После пяти или шести ощутимых нажатий на грудную клетку Бьорн остановился и оценил прогресс. Ничего. Он повторил процедуру, но снова тщетно. У меня сердце оборвалось. Бьорн начал все сначала, прыгая вверх и вниз так энергично, что в какой-то момент потерял равновесие и рухнул жирафу на грудь. Но тут же с невозмутимым видом поднялся и продолжил свои нетрадиционные реанимационные действия.

После четвертого круга жираф, наконец, сделал короткий слабый вдох – всего один, но все-таки вдох. Мы все стояли вокруг, неотрывно глядя на грудь животного, молясь и надеясь. А потом раздался еще один вдох, а потом еще один, на этот раз чуть глубже, и еще один… Он снова дышал, и на лицах каждого из нас явственно читалось облегчение. Вскоре частота его дыхания вернулась к здоровому ритму – 8 вдохов в минуту.

После того как на наших глазах разыгралась вся эта драма, мы снова занялись подготовкой к поднятию и загрузке жирафа в трейлер. Трейлер подогнали к чистому участку и жирафа медленно, но уверенно повели к машине. В этот раз он был неуклюж, а потому каждый его шаг следовало медленно и методично контролировать. Все шло хорошо до тех пор, пока он не достиг трапа. Сама идея вынужденно поднять животное на достаточно большую высоту, чтобы он шел по наклонной поверхности, была почти безумством. Попытавшись сделать первый шаг по трапу, он дрогнул, колени подогнулись, и потеряв равновесие, жираф, заваливаясь набок, упал с трапа. В ту же секунду Бьорн и остальные члены команды оказались рядом, оттащив животное от трейлера, оставляя достаточно пространства для того, чтобы ему подняться, а после увели от трейлера, развернули и предприняли вторую попытку загрузить. В этот раз все повторилось уже на середине трапа, жираф снова потерял равновесие, но теперь уже завалился назад в сидячее положение. Громкий звук удара напугал первого жирафа, который лягнул в раздражении, проделав еще несколько отверстий в боковых панелях трейлера. Ухватив основную веревку, один из членов команды забрался в машину, чтобы тянуть за голову, а Бьорн с Дериком толкали его сзади. Это была очень опасная тактика, потому что как только жираф встал на ноги, он тут же стал лягаться, отталкивая всех от себя. К счастью, и Бьорн и Дерик предвидели такую реакцию и успели вовремя ретироваться с линии огня. После этого жираф наконец поднялся по трапу в трейлер и за ним быстро закрыли задний откидной борт. Теперь у нас было два плененных зверя.

Третий жираф в отличие от первых двух достался нам легко и без приключений. Вновь поднявшись в небо, пилот вертолета быстро передислоцировал стадо одиноких самцов, и Дерик легко выстрелил дротиком в одного из них. Удача не отвернулась от нас, и команда ловцов смогла загнать его на одну из тропинок, после чего мы все быстро оказались рядом, ввели дипренорфин и вскоре загрузили его в другой трейлер.

– Вот так вот легко они могут доставаться, – прокомментировал Бьорн, когда мы направлялись к трейлеру, ликуя от своего успеха. – Но это бывает редко. Сегодня нам повезло, очень повезло. Но все равно успешный день – праздник. Пора отметить это дело, несите пиво!

Пока я сидел там, осушая свой «Блэк Лейбл», прокручивал в голове события этого дня. Он прошел хорошо, действительно, невероятно хорошо. И несмотря на неожиданно возникшую трудность, мы вышли из этой ситуации без последствий. Я пробежал взглядом по лицам африканской команды и увидел на них выражение удовлетворения и расслабленности, пока они жадно глотали свои напитки. Какую жизнь они выбрали для себя? Шкала успеха определялась выжившими участниками этого сурового испытания – людьми и животными. А завершенная работа была дополнительным бонусом. Если все были в безопасности, тогда «ешь, пей и веселись, потому что завтра ты можешь умереть!» Если нет… тогда тебе просто остается надеяться, что завтра будет лучше. Главная формула успеха – бесстрашный позитив.

Я молча разглядывал свой бокал с пивом, размышляя над тем опытом, который ложился в основу их личной коллекции историй о поимке животных. И неожиданно позавидовал этой полной приключений жизни, в которой охрана и защита животных были главной темой, далекой от эгоистичных притязаний на собственную значимость. Есть красота в работе с дикими обитателями, которые смиряются даже перед самыми грубыми людьми, и нигде это не работает так четко, как в условиях дикой природы. Передо мной были настоящие африкандеры[13], какими мы их себе представляем, но в них чувствовались доброта, сострадание и настоящее смирение. Они страстно любили свою Африку и своих животных. Но при этом знали, что те самые животные, которых они стараются защитить, могут завтра стать их погибелью. Их жизнь может казаться эффектной лишь месяц-два, но реальная жизнь – это жесткое и изнурительное, непредсказуемое и физически затратное существование. И вести ее способны лишь единицы.

Мне повезло, что я смог на короткое время разделить с ними их жизнь. Но я знал, что долго бы так не выдержал. От этого уважение к ним только усилилось.

ЖИРАФЫ: КОРОТКИЕ ФАКТЫ

Giraffa camelopardalis: жираф.

Ареал: вся территория Африки – от Чада на севере, Южной Африки на юге, Нигера на западе до Сомали на востоке.

Описание: самое высокое сухопутное млекопитающее и самое крупное жвачное животное.

Продолжительность жизни: около 25 лет.