Книги
Записки путешествующего ветеринара: нескучные истории о диких пациентах
Я спускался вниз, идя на завтрак. Было еще слишком рано, чтобы наслаждаться ежедневным представлением, что устраивают живущие на ферме жирафы, зебры, гну, бубалы и импалы. Все они щипали траву на пастбище, всего в ста метрах от того места, где мы обедали. Ранний подъем был обязателен по причине назначенной на 8 утра встрече в охотничьем заказнике в двух часах езды к северу от нас в Хёдспруте, городе, расположенном на западной границе национального парка Крюгера. За завтраком царила суета: нам предстояло поймать и перевезти трех взрослых самцов. Процесс ловли жирафов сопряжен с таким повышенным риском, что во всей Южной Африке есть лишь несколько компаний, сотрудники которых обладают необходимыми для этого опытом, знаниями и умениями. Гипертензивный эффект от приема лекарств, применяемых для обездвиживания животного, может вызвать угрозу для его жизни. Тем более что уникальные анатомические особенности жирафов изначально требуют гораздо более высокого кровяного давления в сравнении с другими млекопитающими. Проблема угнетенного дыхания в связи с приемом лекарств усугубляется наличием большого объема мертвого дыхательного пространства, обусловленного невероятно длинной трахеей жирафа. Помимо этого, рост создает риск серьезной травмы, если не уследить за его падением.
Пока я попивал кофе, из гаража в дальнем конце фермы с грохотом выезжала колонна техники: тяжелый грузовик, фургон с трейлером для жирафа на прицепе и пикап. Это было приглашение. Мы загрузились в микроавтобус и присоединились к процессии. Логистика каждого нашего выезда поражает: сегодняшним требованием было наличие разрешений, пяти транспортных средств, одного вертолета и команды из пятнадцати крепких мужчин.
Когда малиновое зарево испепеляющего африканского солнца окрасило горизонт, мы наблюдали сцены будничной жизни: стоящие вдоль дороги продавцы апельсинов и авокадо, идущие на работу мужчины в поношенных голубых комбинезонах, горящие поля сахарного тростника на первом этапе уборки. Дальше тянулись маленькие населенные пункты – пыльные грязные дороги, по обеим сторонам которых возникало причудливое сочетание покрытых жестяными листами хижин и множества маленьких квадратных бетонных зданий с табличками парикмахерского салона, похоронного бюро, продуктового магазина или бара. Все они перемежались рекламой Coca-Cola, что было единственной связью с западным миром, который я оставил позади.
Два часа спустя подъехали к назначенному месту встречи, маленькой заправочной станции всего в нескольких милях от заказника, к которому мы направлялись. У нас еще было время попить кофе, пока ждали грузовик с фургоном. Именно в этот момент раздался звонок: пилот вертолета вынужден был отклониться от курса, чтобы оказать помощь белому носорогу. Это означало, что он задержится на несколько часов. В жестоком бездушном мире на носорогов, как на ценный ресурс, охотятся браконьеры вне зависимости от национальной принадлежности. Итак, в отсутствие вертолета все, что нам оставалось делать, это сидеть и ждать. «Поторапливайся и жди» – популярная мантра среди профессионалов дикой природы. И это был как раз тот самый случай.
Получив кофе и надежду на скорый завтрак, мы слегка приободрились и завели разговор. Каковы «за» и «против» легализации торговли рогами носорогов? Можно ли в качестве исключения отказаться от вегетарианства в день рождения или во время путешествия? Какие дикие африканские животные играли бы в регби и на каких позициях? Это всего лишь некоторые из тем, которые мы обсуждали, наблюдая за подъезжающими и отъезжающими машинами на заправочной площадке. В основном это были пикапы и фургоны с пожилыми немецкими туристами в обязательных шортах цвета хаки и с набитой поясной сумкой. Они приезжали на взятом в аренду фургоне для сафари, нагруженном таким количеством снаряжения, которого бы хватило для оснащения маленькой армии.
К 12.30 стол был завален остатками разнородной грубой еды, включая нарезанное узкими полосками вяленое мясо антилопы, орешки кешью, сдобренные острым соусом пери-пери, и картофельные чипсы со вкусом маринованных огурцов. Бьорн, специалист по ловле жирафов, и ветеринар Дерик докуривали двенадцатую сигарету, Бьорн допивал восьмую чашку кофе.
Посреди всего этого хаоса у Бьорна вдруг зазвонил телефон, и порядок был тотчас же восстановлен. Еще не закончив говорить, он направился к своему фургону, жестом показав нам следовать к микроавтобусу. Вертолет прибудет через десять минут – охота на жирафа началась!
Чтобы добраться до короткой, в три мили[8], подъездной дороги, мы съехали на пыльную и грязную проезжую полосу. Рядом с главной дорогой мы обнаружили ветхие ворота высотой в пять метров, опутанные проволокой. Их удерживали цепочка и висячий замок. Припаркованный рядом с ними пикап был единственным подтверждением того, что мы прибыли к месту назначения. Водитель пикапа – хозяин охотничьего заказника – выпрыгнул из машины, повернул замок и открыл нам ворота. Мы последовали за ним. Вдруг наших ушей достиг отдаленный рокот пропеллеров. Посмотрев в небо, увидели растущее желтое пятно вертолета, стремительно приближавшегося к нам. Он сделал один круг прямо над верхушками деревьев и затем приземлился, поднимая нисходящим потоком столб пыли.
Ферма представляла собой 8000 гектаров кустарниковых зарослей и каменистой гористой местности. Для человека этот засушливый пейзаж выглядел враждебно, не давая почти никакого убежища от палящего африканского солнца. Каждое растение здесь было вооружено, чтобы пронзить, растерзать или излить яд. И в то же время это был дом для большинства африканских животных.
Жирафы, как правило, живут в относительной гармонии. Иногда они произвольно собираются в стада, возглавляемые одним взрослым самцом. Бывает, что молодые самцы составляют небольшие группы, в то время как другие предпочитают жить поодиночке. Обычно драки между самцами вспыхивают исключительно из-за самки. В этом заказнике самцы по численности существенно превосходили самок, и драки в последнее время стали там частым явлением. Дошло до того, что несколькими неделями ранее старый самец был найден мертвым.
Да, конечно, прекрасная идея дать природе полную свободу. Но в реальности охрана природы заключается даже в строительстве забора, чтобы держать там животных. И не важно, каков размер участка, – этими животными необходимо управлять. Итак, часть молодых самцов следовало выпустить, и сегодня нам нужно было поймать трех таких самцов-одиночек.
Увидев размер территории, на которой нам предстояло работать, стала понятна необходимость наличия вертолета. Местный контингент, за исключением Дерика, быстро занялся разгрузкой пустых канистр из-под бензина и демонтажем дверей вертолета, прежде чем приступить к теперь уже всем хорошо знакомому ритуалу. Достать пачку сигарет из левого нагрудного кармана рубашки, выбить из нее сигарету, обхватить ее сжатыми губами, поджечь и, наконец, расслабиться, как будто они работали несколько часов подряд. Дерик не обращал на них никакого внимания, пока они сидели, прислонившись к вертолету, занятые беседой. Он был сосредоточен исключительно на одном предмете – большой игле для пункции, которую он держал в левой руке. Игла крепилась к 3-миллиметровому шприцу, в который была нацежена смесь тиофентанила, эторфина и гиалуронидазы: впереди ждала работа по усыплению жирафа, а этот шприц должен был выполнить функцию транквилизатора. Сильнодействующие опиоиды эторфин и тиофентанил – предпочтимые препараты для анестезии жирафов в полевых условиях, так как они действуют быстро, причем эффект усиливается за счет гиалуронидазы, ускоряющей процесс всасывания.
Пилот запрыгнул в вертолет, завел мотор, и компания курильщиков мигом разошлась. Дерик направился в сторону вертолета, поднявшего столб пыли, держа на правом плече ружье с транквилизатором, а в левой руке – коробку с усыпляющими дротиками. Картина напомнила сцену из фильма о войне во Вьетнаме.
Несколько мгновений спустя вертолет превратился в точку на небе, направляясь в сторону гористой местности в поисках нашего первого жирафа. Загрузившись в два фургона, мы поехали в сторону вертолета по одной из главных магистральных дорог, деливших заказник пополам.
Трейлер для жирафов тянулся позади. Даже этот этап был технически сложным: нам следовало расположиться таким образом, чтобы мы смогли среагировать и перехватить жирафа в течение двух минут после того, как в него выстрелят шприцем. Растущее напряжение ощущалось физически, общение свелось к минимуму, пока каждый из нас лихорадочно раздумывал над возникавшими в голове вопросами. Сможем ли мы поймать хоть одного жирафа? Сумеем ли подобраться к ним в тот момент, когда в них выстрелят? Переживут ли они анестезию? Вид одинокого белого носорога, щиплющего траву в двадцати метрах, ненадолго отвлек наше внимание.
Затем из портативной рации раздался хриплый голос Дерика, сообщавшего нам о подвижках. Они обнаружили одинокого самца и преследовали его, пытаясь направить в безопасное место для введения лекарства. Техника отъехала на чистый участок земли в ожидании дальнейших инструкций. Теперь уже осталось недолго. Вдалеке появился вертолет, пролетавший над горным хребтом примерно в миле от нас.
Данный этап также был крайне сложен. Нам с земли казалось, что вертолет как будто завис в воздухе, поворачивая то вправо, то влево, снижаясь до деревьев, а потом поднимаясь вверх в чистое голубое африканское небо, демонстрируя блестящие навыки пилота. Общение между ветеринаром и пилотом должно было быть интуитивным: им следовало предугадывать каждое движение жирафа, мягко и умело заставляя его двигаться в правильном направлении, чтобы избежать любых потенциальных рисков. И при этом необходимо было контролировать скорость его движения, чтобы не перенапрячь животное и не спровоцировать опасную для жизни «миопатию[9] во время ловли».
Стресс, перенапряжение и обезвоживание организма в сочетании с повышенным кровяным давлением, вызванным препаратами, которые применяются с целью обездвижить любое дикое животное, могут стать фатальной комбинацией. А в данном случае риск многократно увеличивался в условиях палящего африканского солнца. Миопатия при ловле неизбежно смертельна. Атрофия мышц, вызванная гипертермией[10], вместе с избыточным уровнем молочной кислоты приводит к усиленному выделению калия из клеток мышцы, что в острых случаях вызывает сердечную недостаточность.
Если животное выживет на первой стадии, то разрыв мышцы неизменно означает неподвижность, а неизбежный ацидоз[11] приводит к разрушению мышцы и клеток почек, почечной недостаточности и смерти в течение нескольких дней. Так что ставки высоки.
Прошло еще десять минут, после чего в рации раздался голос Дерика.