– Вы все-таки можете управлять самолетом? – Он продолжает, не дожидаясь ответа: – Я слышал ваш разговор с Франческой. Вы учились на пилота.

– Начинала учиться! Несколько недель аудиторных занятий, а потом… Я летала на легких машинах – на «Сесснах», «Пайперах»…

– Они не очень-то отличаются…

– Кардинально отличаются!

Я указываю на приборы, занимающие каждый сантиметр кабины пилотов. От них целые световые годы до пары десятков рычажков и регуляторов на маленькой панели приборов легкого самолета. Дерек хмурится, его беспокойство передается мне, потому что я знаю – он прав: мне надо сесть в командирское кресло, но…

Вот, дай-ка я тебе покажу.

– У нее нечто похожее на паническую атаку, – слышу я спокойный и ободряющий голос Роуэна. – Отведите ее в салон и усадите в кресло. Заставьте что-нибудь съесть, возможно, у нее сахар в крови упал. А я попытаюсь как-нибудь разобраться с радиопередатчиком.

У нее случилась паническая атака…

Я вспоминаю, как шла по полю от «Сессны» на подкашивающихся ногах. Вик Майербридж сильной уверенной рукой обнимал меня за плечи. Не изводи ты себя, Майна. Проблема в том, чтобы как можно быстрее снова оказаться на коне. В общем, пусть тебя это не гложет.

Я стряхиваю с плеча руку Дерека.

– Я сама все сделаю.

Роуэн открывает рот:

– Я не думаю…

– Из всех нас она подходит для этого лучше всего.

Повисает напряженное молчание, пока мужчины испепеляют друг друга взглядами, прежде чем Роуэн поднимает руки и сдается. Когда я перебираюсь в командирское кресло, он тепло улыбается мне, и я цепляюсь за посланный им слабый лучик надежды, отбросив воспоминания. У себя за спиной ощущаю присутствие Дерека. Он мужчина не крупный, но в кабине пилотов тесновато, и помимо пристегнутого ремня мне на грудь давит какой-то обод.

– Вы не могли бы побыть в кухне? – обращаюсь я к нему. – И закрыть дверь?

Он впивается в Роуэна сердитым взглядом, однако выполняет мою просьбу, и мне сразу же становится лучше без подсматривания через плечо. Я вспоминаю исповедь Дерека о самоубийстве, и мне становится не по себе от его настойчивых увещеваний взять на себя управление самолетом. Хочет ли он этого, потому что считает, что у меня ничего не получится? Потому что он хочет, чтобы у меня ничего не получилось?

Дрожащими руками я надеваю наушники с микрофоном, благодарная за те моменты, когда приносила кофе в кабину пилотов, случайно ловя их фразы, когда они переговаривались с диспетчерами. Это, по крайней мере, у меня получится.

– Терплю бедствие, прошу помощи. Терплю бедствие, прошу помощи. Это «Уорлд эйрлайнс», рейс № 79.

Следует небольшая пауза после соединения, словно ошарашенный диспетчер теряет дар речи. Затем в наушниках раздается: