– Рейс № 79, какова ситуация на борту?

Я резко выдыхаю. В последний раз, когда я сидела за штурвалом самолета, эти слова породили цепь событий, ради которых я бы отдала все на свете, лишь бы их изменить.

– Борт был захвачен. Мы снова контролируем кабину пилотов, но трое наших летчиков погибли, а четвертый находится в критическом состоянии. Больше летного состава на борту нет. Повторяю: летного состава на борту нет. – Я едва не кричу, заканчиваю передачу и гулко сглатываю.

– У вас все прекрасно получается, – шепчет Роуэн, но я вздохнуть не могу от страха.

– Как вас зовут, рейс № 79? – спрашивает женский голос.

– Майна. Я бортпроводник.

– Понятно, – отвечает диспетчер. – Одну секунду, рейс № 79.

Секунда тянется целую вечность. Где-то вдалеке я вижу линию слияния земли и океана, хотя она и размыта золотистой дымкой. Я думаю о поднятых на перехват истребителях, и на спине у меня выступает пот. Их пилоты не знают, что я не угонщик или что не сижу здесь под дулом пистолета. Возможно, им известно, что рядом со мной угонщик, приказывающий, что делать. Один неверный шаг, и истребители нас собьют.

– Рейс № 79, это Брисбен Центральный. – На сей раз голос мужской, и в наушниках он слышен так четко, будто его обладатель находится рядом.

Меня начинает трясти, и я подсовываю руки под себя, чтобы унять дрожь.

– Майна, меня зовут Чарли, я пилот «трех семерок» и помогу вам благополучно сесть.

– Да.

– Самое главное, мне нужно, чтобы ты сообщила, сколько осталось топлива. Видишь прямо перед собой два стеклянных экрана, посередине приборной доски?

Я оглядываю огромную приборную панель, целое море рычажков, ручек, кнопок и регуляторов со шкалами.

Вот, дай-ка я тебе покажу…

– Майна!

– Д-да.

– Сверху и справа ты увидишь блок из примерно восьми кнопок. Прямо посередине одна помечена как «ТОПЛИВО».

Роуэн тянется к ней, как только я ее замечаю, и вопросительно смотрит на меня.

– Нажми ее, – произносит Чарли. Я киваю Роуэну. – Теперь прочитай цифры внизу двух экранов.