Завербованные полтора года назад «Фермер» и его жена стали основными источниками информации.

Основные результаты работы «Фермера» сводятся к тому, что он, во-первых, ликвидировал белые дружины, создаваемые Шатиловым и генералом Фоком; во-вторых, свел на нет зарождавшуюся у Туркула и Шатилова мысль об организации особого террористического ядра; в-третьих, прибрал к рукам Завадского, основного агента французской разведки; в-четвертых, сообщил об организации, готовящей убийство Литвинова».

Понятно, речь идет о человеке, авторитетнейшем в кругах белой эмиграции, способном не только сообщать о ее работе, но и активно влиять на планы, замыслы противников советской власти. Кто же он такой?

О том, что это человек незаурядного мужества, самообладания и верности воинскому долгу, свидетельствует такой эпизод, рассказанный генералом Богаевским:

«Большевики открыли бешеный пулеметный огонь, пришлось спешиться и выжидать темноты. Ощупью, ориентируясь по стонам раненых, добрался я до холмика с громким названием «штаб Корниловского полка», почти на линии окопов.

Крошечный форт с отважным гарнизоном, среди которого только трое было… живых, остальные бойцы лежали мертвые. Один из живых – временно командующий полком, измученный до потери сознания, спокойно отрапортовал мне о смерти командира, подполковника Неженцева».

Было это в 1918 году. Рапортовал генералу 24-летний офицер Корниловского ударного полка Николай Владимирович Скоблии. В конце 1914-го он был досрочно выпущен прапорщиком на фронт. Заслужил георгиевское оружие и офицерский Георгий 4-й степени. К весне 1917-го стал уже штабс-капитаном. Когда формировался Корниловский ударный полк Белой армии, на командные должности были назначены шесть из наиболее отличившихся опытных офицеров-фронтовиков, среди которых был и Николай Скоблин.

Стремительно рос он по службе в Гражданскую войну. Стал первым и практически бессменным командиром Корниловской ударной пехотной дивизии. Вошел в легенды добровольческой армии, связав свое имя с самыми блестящими ее военными успехами. Правда, в 1920-м у легендарной Каховки его части так и не сумели выбить красные войска И.П. Уборевича со знаменитого плацдарма.

Судьба хранила Скоблина. Оказавшись в эмиграции, он встретил знаменитую певицу Надежду Плевицкую. В 1921 году посаженным отцом на их свадьбе был генерал А.П. Кутепов, сменивший (через 6 лет) умершего (или отравленного) П.Н. Врангеля на посту начальника РОВС – Русского общевойскового союза (в РОВС входили наиболее действенные силы белой эмиграции).

В январе 1930-го, вскоре после таинственного исчезновения Кутепова, его преемник Е.К. Миллер ввел Скоблина в состав узкого совета при начальнике РОВСа, а через четыре года поручил ему как «старейшему корниловцу» руководство «внутренней линией» – отделом контрразведки, в задачу которого входила, в частности, и слежка за деятельностью членов руководства РОВСа.

Надежда Васильевна Плевицкая была признанной королевой эстрады в дореволюционной России. Haходясь в эмиграции, встретила Скоблина, который был моложе ее на 10 лет, и отчаянно влюбилась в доблестного офицера. Решение сотрудничать с советской разведкой они приняли вдвоем. Обширные знакомства Плевицкой в высших кругах белой эмиграции способствовали ее успешной деятельности в качестве тайного агента. И Скоблин, и резиденты советской разведки не могли обойтись без ее помощи (прежде всего Плевицкая была надежной и не вызывающей у белых подозрения связной).

«Настоящим обязуюсь перед Рабоче-Крестьянской Красной Армией Союза Советских Социалистических Республик выполнять все распоряжения связанных со мной представителей разведки Красной Армии безотносительно территории. За невыполнение данного мной настоящего обязательства отвечаю по военным законам СССР.

21/1-31 г. Берлин.

Б. генерал Николай Владимирович Скоблин».

Срочная шифровка из парижской резидентуры разведки ОППУ:

«Мне стали ясны огромные возможности «Фермера» и перспективы его многолетнего использования. Он добросовестный и, если хотите, талантливый агент.

При условии хорошего руководства и если не допустим каких-либо ляпсусов, «Фермер» станет таким ценным источником, каких в рядах РОВС, да и в других эмигрантских организациях, мы еще не имели…

Биль».