Есть у меня подобное беспокойство. Излишняя вера в людскую честность, с этим не ко мне.

— Здесь нет. Заведение очень дорогое, но это неизбежная плата за качество и безопасность.

Очень дорогое, это пятнадцать экю за ночь. Баня, парковка, завтрак–ужин, девочку в номер за отдельные деньги.

Небольшая прихожая с тремя дверьми. Прямо туалет–душ. Направо двухместный номер, облюбованный братом и сестрой. Налево моя каморка.

Каморка номера достаточно убога — один в один одиночная камера тюряги не очень строгого режима, но в тоже время вполне комфортна для непритязательного постояльца. Мне тут не срок мотать, а перекантоваться пару дней. Низенькая, но толстая — в ладонь деревянная дверь, голые кирпичные стены, массивная двуспальная кровать, вешалка, тумбочка, табурет и керосиновый светильник на стене. Хотя, пожалуй, светильник заправляют не керосином (откуда бы ему тут взяться), а каким–нибудь маслом местного производства.

Самое то, что нужно, чтобы спокойно провести ночь.

Санузел совершенно неожиданно порадовал теплой — почти горячей водой и наличием очень приличной сантехники оттуда. Такой вот сюрреализм, зажигаешь масляную лампу и при тусклом свете плещешься под упругими струями горячей воды.

Вот только душем душу не обманешь — каламбур да–мсс. Водолазам баня положена.

Поначалу, баня откровенно разочаровала. Наполненная горячей водой деревянная кадушка, плавающие на поверхности воды разноцветные лепестки и миленькая банщица, с безразличием автомата подливающая горячую воду.

Только я начал раскисать в кадушке, как бездушная банщица выгнала меня на мороз. + 22–24С на улице, а в помещении бани еще теплее, но после горячей ванны прохладно. И обидно.

Впрочем, отмокание было лишь прелюдией к основному действу. Далее мое грешное тело натирали маслом, скоблили, мяли, массировали, пока, наконец, не отправили повторно отмокать в подостывшую кадушку.

И все это удовольствие за два экю.

Как же хорошо глубоко — до хруста в суставах потянуться и не ощутить ставшей привычной ломоты в пояснице. И руки–ноги уже не деревянные. Воздушные баллоны акваланга штука не самая легкая. И как я их по много часов на себе таскал?

Н–да. Хорошо. Голова вот только чугунная, но это лечится крепким сном, а не баней.

С мыслью, что неплохо бы завтра повторить помывку, залезаю в свежий комплект белья (грязный обещали постирать и утром принести в номер) и отправляюсь на ужин.

Местный общепит для обеспеченных граждан в точности соответствует моим представлениям об этом типе заведений.

Чистенько, аккуратненько, с теплым светом вычурных светильников, многочисленными драпировками на стенах, живой музычкой в исполнении смазливой девушки с отличными вокальными данными и похожим на лютню музыкальным инструментом.

— Не помешаю? — не мудрствуя лукаво, подсаживаюсь к моим молодым попутчикам, расслабленно беседующим с седым, как лунь, сухощавым старикашкой и очень дорогой на вид женщиной.

Старика я уже видел, когда во двор заезжали, но как–то мельком. Старик как старик, увидел и забыл. А он, похоже, тут за главного. Иначе с чего бы халдею за стойкой так его глазами есть?

И еще штришок, под рукой пожилого китайца лежит стопка газет — от «Жэньми? нь жиба? о» с портретом смотрящего в светлое завтра Цзян Цзэми? ня, до какой–то совсем уж унылой газетёнки, ленинская «Искра» и та лучшего качества была.