Вдруг на пост, светя единственной фарой, выползает заляпанный грязью избитый грузовик, из кузова которого торчит еще более избитый корпус чего–то непонятного.

Хорошо хоть на воротах дежурили ребята Четырёхпалого Тома, а то помучился бы я, доказывая, кто я и откуда.

А так отделался обещанием проставиться за приз.

— Эти русские совсем с катушек съехали, — молодой, лопоухий боец прикрыл ладонями сигарету и потянулся к зажигалке.

— Русские, они такие, — Красавчик Лю щелкнул «Крикетом» подкурил и протянул огонек молодому. — Этот так вообще зверь. Тут ему одна девка глянулась. Так за нее с одним обрезом против двоих с автоматами вышел. И задавил обоих, а у самого ни царапины. Прикинь, — сделав знак ветеранам, чтобы не ржали, Красавчик Лю напустил жути на молодого, не успевшего понюхать пороха и крови бойца. Откуда он к нам попал? Из таможни вроде. Брал, поди, с двух рук, и не делился.

— Да ладно, — явно усомнился в правдивости командира бывший таможенник.

— Ты старших не перебивай, — застроил бойца Красавчик. — Они не из–за бабы стрелялись. А из–за того, что русский их старшему брату кадык вырвал, когда тот косо на нее посмотрел. С ним самому Четырехпалому поручкаться в масть. Тебе Том хоть раз руку протягивал?

— Нет, — севшим голосом пробубнил молодой.

— Вот и я о том, — продолжал глумиться Красавчик.

Чтобы скрыть улыбки, пара слушающих разговор ветеранов синхронно надвинула кепи на глаза.

Сквозь барабанную дробь ливня все тише и тише рокотал мотор удаляющегося вглубь промки грузовика.