Чего вы действительно хотите?

Центральная тема йоги сновидений в том, что люди, вещи и события не имеют неотъемлемо присущей им власти воздействовать на вас, если вы не уплотняете их и не даёте им эту власть сами. Практика иллюзорной формы подкрепляет эту идею, показывая вам, что люди, вещи и даже события – это не то, чего вы на самом деле хотите. Смысл не во внешних формах (людях, вещах, событиях). Смысл в относительно бесформенных состояниях ума, которые они вызывают. Иллюзорная форма подчёркивает различие между тем, чего, как вам кажется, вы хотите (внешней формой), и тем, чего вы действительно хотите (внутренним бесформенным состоянием ума). Таким образом, это ещё один способ отделить видимость от реальности и пробудиться к истине.

Приглядитесь. Когда вы хотите убежать от кого-то (или от чего-то), вы на самом деле хотите убежать от состояния ума, которое вы позволяете им в вас вызывать. Когда вы хотите приблизиться к кому-то (или к чему-то), вы на самом деле хотите приблизиться к тому приятному состоянию ума, которое позволяете вызывать этому человеку. Если бы это было не так, неприятный человек всегда оставался бы отвратительным, а приятный человек всегда был бы привлекательным. Если вам кажется, будто кто-то обладает такой силой, дайте ему время и наблюдайте угасание этой силы, подобно тому как это происходит в длительных отношениях. Способность объекта вызывать счастье или страдание также ставится под вопрос, когда вы осознаёте, что привлекательное для одного человека может казаться отвратительным для другого и наоборот.

Когда вы говорите что-то вроде: «Этот человек такой сексуальный!» – вы на самом деле говорите, что позволяете этому человеку воспламенять в вас ощущение жара и страсти. Когда вы говорите: «Я хочу эту машину!» – вы на самом деле говорите, что хотите то состояние ума, которое позволяете вызывать у вас этой машине. Это открытие смещает ваш фокус с внешнего на внутреннее. Это тектонический сдвиг, перемещающий ответственность за ваши страдания и счастье именно туда, где она и должна быть: внутрь вас, в то, как вы относитесь к содержимому собственного ума.

Мой друг Питер переживал сложный период в своём браке. В попытке смягчить боль Питер купил моторную яхту и принял эмоциональное прибежище в своём новом судне. Он проводил всё свободное время, полируя свою новую игрушку и ухаживая за ней. Яхта давала ему то утешение, которое ему было так нужно. Он часто спал на ней или отплывал на ней подальше от берега, чтобы сбежать от своих проблем. Питер начал ассоциировать свою дорогую игрушку со спокойствием ума. Он приравнял жену к страданию, а яхту – к счастью. Он соединил и в результате перепутал внешний объект с внутренним состоянием ума.

Питер сам не осознавал того, что на самом деле ему не так уж и хотелось проводить время на яхте. Так только казалось. Реальность заключалась в том, что он хотел проводить больше времени в счастливом состоянии ума. Этот урок дался Питеру нелегко, как это обычно бывает с большинством из нас, когда яхта начала создавать не меньше проблем, чем его брак. Сломался винт. Заклинило двигатель. Наконец, треснул корпус. Яхта превратилась из места счастья в очередное место страданий. Жена тут же перестала казаться такой уж плохой. Если бы Питер потрудился присмотреться к происходящему, он осознал бы, что его яхта, не говоря о жене, не имеют силы делать его счастливым или несчастным, если только он сам не наделяет их такой силой.

Чтобы достигнуть любого уровня безусловного счастья, или бесформенного счастья, Питеру нужно отделить видимость от реальности и проснуться к сердцу того, к чему он на самом деле стремится. Пока он этого не сделает, подобно большинству из нас, он будет проводить остаток своей жизни в попытке воспроизвести условия (формы), которые, как ему кажется, делают его счастливым, не осознавая того факта (пребывая во сне), что на самом деле он хочет безусловного, или бесформенного, счастья. Вот почему те, кто по-настоящему практикует отречение, и настоящие аскеты (но не фальшивые аскеты, которые от чего-то убегают) кое-что поняли. Они пробудились к тому факту, что внешние объекты не являются тем, чего кто-либо на самом деле хочет.

Именно поэтому люди могут быть счастливыми от совершенно разных вещей. Местный житель амазонских джунглей может быть счастлив от удачной охоты на дикого кабана, а модель в Париже счастлива, когда её фото публикуют на обложке журнала. Дело не в кабане и не в обложке. Дело в уме. Общий знаменатель – это состояние ума, а не состояние какого бы то ни было объекта. Учения йоги сновидений доходчиво объясняют мысль: «Проснись! Разве ты не видишь, что всё дело в работе с собственным умом?».

Вот почему выполнение практики иллюзорной формы, особенно иллюзорного ума, имеет такую ценность. Вот почему медитация – это не просто что-то мистическое. Это самое реалистическое и практическое, что вообще может быть. Вместо того чтобы косвенным образом работать с людьми, объектами и событиями вовне, вы напрямую работаете с подлинным источником своих наслаждений и боли. Ничто не в силах сделать вас счастливыми или несчастными, если вы сами не отдадите эту силу. Мы, сами того не ведая, отдаём эту силу тогда, когда принимаем что-то за реальность.

Плод практики иллюзорной формы

Будучи «теми, кто снаружи» в буддийском смысле, мы постоянно проецируем нечто во внешний мир, создавая и поддерживая своё ощущение «я» на основании возвращающегося к нам эхо. Это своего рода психологическая эхолокация или поиск своего пути в мире на основании обратной связи, которую мы получаем, проецируя себя в этот мир227. Это эхо зависит от наличия чего-то плотного «снаружи», пригодного, чтобы быть отражённым. Если снаружи есть что-то плотное, из этого тут же следует, что нечто плотное должно быть и внутри. Там, где есть «другой», есть «я». Мы предполагаем, что чем плотнее «другой», тем плотнее «я».

Эхолокация происходит на психологическом уровне («Как у меня дела?»), а также на более глубоком, духовном уровне (или на онтологическом уровне как подтверждение самого моего ощущения «я» или самого моего существования). Иными словами, психологическая обратная связь, которой мы так жаждем, – это вторичное отражение, возникающее из того, что психика проецирует в мир. Основное отражение возникает из иллюзии того, что снаружи вообще что-то есть, которая в свою очередь возникает из того, что проецирует субстрат (из иллюзии всего внешнего мира). Для начала у нас должно быть что-то «снаружи», от чего могли бы отражаться наши психологические проекции. Практика иллюзорной формы работает с обоими слоями плотности (с внешним миром, кажу- щимся плотным, а затем и с обратной связью, кажущейся плотной, которую мы от него получаем), однако больше сосредоточивается на духовном слое, смягчая, а затем и растворяя любое представление о чём-то «снаружи» (то есть двойственность).

Когда я проходил свой первый 30-дневный групповой ретрит по медитации около 25 лет назад, моё страстное желание получать такую обратную связь заставило меня стать скромнее. Это был молчаливый ретрит, где требовалось избегать даже зрительного контакта, а также не было абсолютно никакого взаимодействия с внешним миром. Я относился к этим ограничениям как к своего рода диете или посту, и это привело меня к открытию того, насколько я упивался обратной связью извне. За неделю медитации по 12 часов в день моё плотное ощущение «я» оказалось под вопросом. Пока моё эго постепенно растворялось, я ощущал сильный голод по обратной связи, по чему-то, что помогло бы мне заново утвердить моё существование. Я придерживался дисциплины и молчал, однако пытался сжульничать, ловя взгляды людей – кого угодно! – когда они проходили мимо во время перерывов между нашими формальными сессиями. Когда кто-то поднимал глаза (возможно, чувствуя такую же экзистенциональную тревогу) и мы обменивались взглядами, я с облегчением выдыхал. Кто-то увидел меня! Однако бóльшую часть времени мои вороватые взгляды падали на опущенные головы, и такое отсутствие обратной связи уязвляло меня.

Все мы знаем, каково это – быть игнорируемыми: например, когда вы посылаете электронное письмо или текстовое сообщение, на которое не получаете ответа; однако здесь речь шла о первичном уровне игнорирования. Здесь игнорировалось не только ощущение того, как я показываю себя в мире, но само моё ощущение бытия в мире. Хотя это вызывало сильную тревогу, это также показывало, насколько сильно я хочу одобрения – и не только психологического, но и онтологического. Трунгпа Ринпоче однажды сказал: «Вселенная даже не моргнёт, когда вы умрёте», призывая нас переступить через наше раздутое ощущение «я» и обратную связь, которой оно питается.

Чем менее плотной является вселенная, тем менее плотной является обратная связь, порождающая наше ощущение «я». Когда мы видим сквозь кажущуюся плотность внешнего мира, мы осознаём более широкий контекст – контекст осознавания (осознанности), о котором мы говорили ранее. Мы больше не сидим в клетках, которые, сами того не ведая, создаём. Наше внимание по-прежнему устремляется наружу, однако уже не отскакивает обратно к нам так же, как прежде. Оно не возвращается, чтобы создать, а затем поддерживать само ощущение «нас». С психологической точки зрения мы перестаём испытывать голод по эгоистической обратной связи, подобно ребёнку, постоянно кричащему: «Мама, мама! Смотри, что я могу!». То, что говорят или думают люди, больше не имеет значения. Таким образом, плод иллюзорного тела («снаружи» нет ни‐чего) порождает плод иллюзорной речи. Мы увидели это насквозь. Это удивительным образом освобождает, поскольку мы перестаём ограничивать себя внешним миром или привязываться к нему.

Мы остаёмся внимательны к явлениям, однако это направленное наружу внимание, обычно загрязнённое проекцией, трансформируется в сияние. В этом разница между вниманием к чему-то в надежде что-то получить (и в страхе, что мы, возможно, этого не получим) и вниманием к чему-то из чистой любви, ничего не ожидающей взамен. Мы направляем внимание вовне и отпускаем. Именно тогда мы наконец начинаем сиять.

Как часто люди начинают по-настоящему сиять, когда отказываются от волнений о том, что говорят или думают другие? Как часто мы расцветаем, когда наконец начинаем доверять своему внутреннему свету и становимся бесстрашными в его выражении, часто сияя ярче тех, кто по-прежнему сидит в клетках надежды и страха? Доверие к собственному сиянию порождает подлинное присутствие и уверенность, и вы проживаете свою жизнь свободно от внешних ограничений. Когда этот освобождённый свет сияет на полную мощность, он изливается как величие. Вы стали собой. Именно тогда, согласно высказыванию, обычно приписываемому поэтессе Майе Энджелоу, «ничто не способно заглушить свет, сияющий изнутри».

Похоже, что когда вы освобождаетесь от этих внешних ограничений, ум ясного света наконец может ярко сиять без колебаний или сомнений. Если вы рядом с тем, чей свет полностью прозрачен, вы можете ощутить сияние, теплоту и неэгоистическую уверенность. Вам хочется оставаться рядом. Эта яркая энергия притягивает подобно блеску солнца и может привлечь других в сферу влияния, чтобы помочь им. Это настоящая харизма, ослепительный свет нашего сердца-ума, свободный от проекций субстрата и психики.

Я чувствовал эти свет и теплоту, эту мудрость и сострадание рядом с великими мастерами нашего времени – Его Святейшеством Далай-ламой, Кармапой, Саи-Бабой, отцом Томасом Китингом и другими светилами различных традиций. Эти мастера не рекламируют свою солнечную энергию (что является самым первым признаком шарлатана), а скромно живут, чтобы пробуждать нас к нашему собственному внутреннему свету, к тому, что в буддизме Шамбалы называется Солнцем Великого Востока внутри. Они делают это, освобождая нас от плотности восьми мирских дхарм, описывающих в буддизме те внешние ограничения, в клетку которых мы попадаем.