В семь утра, когда в сопровождении охраны и собак колонну заключенных выводили на работу, Инна увидела своего мужа. Но выйти к ней из колонны вохровцы ему не позволили, он лишь махнул ей рукой и вместе со всеми ушел в тундру стучать кайлом. Инна хотела пойти за колонной, но тридцатилетний старлей – дежурный по КПП – сказал ей негромко:

– Никуда не ходите, ждите Удоева. Сейчас приедет…

Видимо, и этот старлей слушал по ночам «вражеские голоса».

Через двадцать минут, действительно, приехал на «газике» майор Удоев и, увидев Инну, сказал ей не вчерашним, а совсем другим тоном:

– Приказа еще нет. Но мы тут не звери, даю вам свидание с мужем. Пошли со мной.

И через проходную привел Инну в «комнату для свиданий», которая была в том же помещении КПП. Комната была маленькая, с одним окошком, забранным стальной решеткой, но чистенькая – крохотный столик, два табурета, солдатская койка с соломенной подушкой и суконным одеялом. Из стены выступал полукруг теплой печки, которую топили снаружи, из коридора.

– Здесь можете подождать. Это вы сорок дней голодали?

– Я…

– Сейчас дневальный принесет вам чай и офицерский завтрак. Отдыхайте.

И, пряча глаза, Удоев ушел.

После рабочего дня Борис вернулся с колонной в лагерь и тут же направился в комнату для свиданий. Оба поразились, как изменились внешне, но постарались не показать этого. Крепко обнявшись, они, замерев, молча простояли в обнимку несколько долгих минут. Так Енисей сливается с Ангарой в единый поток, так родственные души срастаются в единую суть. Потом Инна сообщила Борису решение киевского Управления КГБ: она с детьми может уехать в Израиль хоть завтра, и Борис выходит на свободу, но Израиль ему не светит еще три года – у него секретность.

– Конечно, я им сказала, что никуда без тебя не поеду.

Борис попробовал возразить:

– Подумай о детях! Они уже травмированы моими арестами, угрозами ГБ. А разве не ради детей мы затеяли всё это?

Но Инна только отрицательно качала головой:

– Нет, ни за что! Без тебя не поеду…

– Если ты их не увезешь, где гарантии, что завтра Мишу снова не изобьют? Или Маришу? От Ищенко всего можно ожидать.

– Нет, даже не думай!

– А уехав, ты оттуда будешь добиваться моего отъезда…

– Нет, Боря. Я буду голодать, ты будешь голодать – они нас выпустят вместе…