На секунду ему стало смешно, он представил, что рисует их воображение про свободное время: неделя отдыха между рейсами. Они даже не догадываются, что иногда между рейсами всего несколько часов.

Паула внимательно слушала его, зачарованно смотря ему в глаза. Ее взгляд был открытым, любящим, и Даниэль даже сделал паузу в своем рассказе, пытаясь насладиться ее глазами. Но у него не получалось, он понимал, что просто сравнивает ее глаза с другими – голубыми, ясными и чистыми, как небо. Откинув прочь набежавшие мысли, выругавшись про себя, он натянул улыбку и продолжил рассказ. Все с умилением слушали про жизнь в Дубае, про все самое-самое, что создала рука человека в пустыне. Лишь Сильвия, вновь открыв ноутбук, была погружена в виртуальный мир.

Рассказывая родным о Дубае, Даниэль почувствовал, что вряд ли уже покинет его, – настолько привык жить там. А может, этот город просто ассоциировался с созданием самого себя? Именно в Дубае сбылась его мечта. Именно этот город подарил ему небо, открыл путь в облака, проложил длинную взлетную полосу к заветной цели. Самый величественный в мире, самый красивый, самый богатый, самый непредсказуемый, в нем выживали сильнейшие, самые лучшие, и Даниэль был одним из них. Другие не проходили отбор, этот город, помимо красоты и величия, обладал жестокостью, отсеивая слабых.

Он замолчал, вспомнив, как вез Оливию по ночному Дубаю. Она любовалась огнями высоких зданий. В тот момент это злило его. Он тысячу раз пожалел о том, что предложил довезти ее до отеля… Который находился через дорогу. Вез ее через весь город. А она влепила ему пощечину. Впервые в жизни женщина ударила его. Почему она не сделала этого, когда он уложил ее на кровать в гостинице Рима? Может, пощечина прояснила бы его сознание? Но она напротив – отрывала пуговицы с его рубашки…

– Даниэль?

Голос Паулы заставил вернуться на землю. Сознание вернулось, а тело нет. Оно жило своей жизнью, отдельно от мозга.

– Я не хочу говорить о работе, – наконец произнес он, пытаясь привести дыхание в норму. Оно, видимо, также не подвластно ему. – Расскажи о себе. Где ты работаешь?

– В институте, как твоя мать, преподаю историю стран Европы. Сейчас занимаюсь изучением новой Англии. Ты был в Англии?

Даниэлю захотелось встать и уйти. Но он не мог этого сделать.

– Был, – сухо ответил он, – в Лондоне.

– Ой, как здорово! – Она хлопнула в ладоши.

На секунду ему показалось, что вот сейчас она возьмет блокнот и ручку, попросит его рассказать подробнее и будет записывать каждое слово.

– Но это опять моя работа, о которой я не хочу сейчас вспоминать.

И хотя Джина Паркер оставила только хорошие воспоминания, он не мог сейчас думать о прошлом. Он приехал забыть, а получается, каждый разговор приводит его обратно к воспоминаниям. Но самым важным было то, что он не сдержал слово, данное Джине. Он не позаботился о ее дочери, как она просила. Она доверила ему самое дорогое, что у нее есть, а он, мерзавец, воспользовался этим. Джон Паркер убил бы его, если был бы жив.

Не думать об этом.

Даниэль вздохнул, различая на дальнем плане голоса присутствующих. Он пропустил начало разговора, кажется, Паула рассказывала о себе, надо было хоть глянуть в ее сторону. Даниэль поднял глаза, встречаясь взглядом со старшей сестрой. Сильвия, сидя за ноутбуком, наблюдала за братом. Он натянуто улыбнулся ей и перевел взгляд на Паулу.

Говорить много не хотелось, он больше молчал и слушал.

– Ты стал таким молчаливым, братец. Тебя не узнать, – улыбнулась Сильвия и слегка стукнула его локтем в бок.

Обычное явление между ними. Но это было раньше. Раньше он бы ей ответил тем же, но сейчас лишь недовольно покосился.

– Вот черт, – возмутилась она, – ты стал таким серьезным. Капитанство отразилось на твоем психическом состоянии.