Отец вздохнул.

— Шейла думает, что ты порезала его нарочно.

Искренние слезы потекли у меня из глаз.

— Неужели я способна на такое? — Я постаралась забыть, как — пусть и на одно мгновение — подумала, что так Майклу и надо. — Если Майкл показал на меня пальцем — это еще не значит, что я виновата. Господи, он же ребенок, мало ли что ему померещилось!

Я увидела, что достучалась до сердца отца.

Шейла пришла в бешенство, когда он объявил произошедшее «небольшим недоразумением».

— Нашему сыну пришлось накладывать швы! А ты даже не собираешься ее наказать?

Отец принялся расхаживать по комнате, заложив руки в карманы. Морщины, напоминающие гофрированный картон, снова появились на его лбу.

— Ну что же, хорошо. Элли, на месяц ты лишена всех карманных денег.

— За что?!

— И ты не поедешь на школьную экскурсию! — вставила моя новая мать.

— Тебе не кажется, Шейла, что это уже немного чересчур? Экскурсия в образовательных целях.

— Ну тогда надо запретить ей пойти на ту вечеринку.

Но я ждала ее целую вечность! Кристина, одна из моих школьных подружек, приглашала всех одноклассников. Ее мать знала мою настоящую маму и всегда была добра ко мне.

— А еще можно отобрать у нее на неделю музыкальную шкатулку, Найджел.

— По-моему, это несправедливо, Шейла.

— А ты вообще на чьей стороне?!

— Вы не получите мою музыкальную шкатулку! И это мое последнее слово! — выкрикнула я.

Затем, заливаясь слезами, я помчалась в свою комнату и тщательно спрятала шкатулку на дне нижнего ящика комода. В комнате бабушки Гринуэй громко работал телевизор. Дверь была приоткрыта. Я вбежала к ней, надеясь на сочувствие.

— Это несправедливо, — всхлипывала я, бросившись к ней на колени. — Я не хотела поранить Майкла!