Я обычно говорила себе то же самое.

— Но я его тогда не вернула! — выпалила я, представляя Джоша на берегу пруда. Он мог утонуть, как мой младший брат.

— Вы расплатились за свои ошибки, — мягко говорит она. — И в этом еще одна прелесть внуков — они принимают нас такими, какие мы есть.

Надеюсь, она права. Я не уверена, что дочь когда-нибудь по-настоящему простит меня за то, что я лишила ее отца. Да и с какой стати? Это было ужасное преступление.

А что касается Джоша, с его нежной кожей и постоянным восторгом («Ух ты, буля! Гляди, какая белка!») — то он и не знает, что я натворила. Пока.

Я уже договорилась с детьми, что мы расскажем ему, когда он подрастет. Я не хочу, чтобы Джош узнал правду о случившемся с дедушкой, будучи неподготовленным. Неожиданно раскрытые тайны — хуже всего. Честно говоря, я переживаю, как он это воспримет. Вдруг не сможет меня простить? К тому же я до сих пор опасаюсь, что мой разум вновь вывернется наизнанку. Вдруг я опять окажусь в чужой шкуре, сама того не осознавая? Но я стремлюсь жить одним днем. Психолог считает, что это самый лучший способ. «Жизнь — штука непредсказуемая, — говорит она. — Но это нормально». Она говорит это с особым ударением на последних двух словах, так что они звучат девизом. Я повторяю их в голове снова и снова, как успокаивающую мантру. Это помогает вопреки всему поверить, что в детстве я не была плохим ребенком. Что неправильным было отношение ко мне Шейлы и нельзя было обвинять меня в смерти Майкла — это и привело ко всему, что случилось со мной. По крайней мере, иного способа справиться с этим я не вижу.

— Ну что, пошли? — спрашивает Джош, возвращая меня в настоящее и к нашей задаче.

— А то! — Я ловлю себя на том, что нахваталась странных американских словечек из мультиков, которые мы с ним постоянно смотрим по телевизору.

Я несу коробку с едой под мышкой и веду Джоша правой рукой. Он пытается вырываться.

— Я уже большой! Я сам могу ходить, буля!

— Конечно, ты самостоятельный парень, — вру я, — просто поддержи меня, чтобы я не споткнулась.

Я говорю это лишь для того, чтобы он не убежал. Джош проходит стадию независимости, все желает делать сам. Теперь же он охотно соглашается, и мы дружно шагаем к церкви, чтобы внести наш вклад в еженедельно пополняемый продовольственный фонд.

Я постоянно поражаюсь, какие разные люди к нам обращаются. Некоторые явно бродяги, судя по одежде. Мы пытаемся найти им жилье, но многие говорят, что «обойдутся». Часто, как я слишком хорошо знаю, — это означает, что они боятся заполнять официальные документы, которые могут раскрыть их прошлое.

Затем идут смущенные родители с детьми в колясках или младенцами на руках, которые с виду вполне способны покупать самостоятельно все необходимое — таких можно встретить в супермаркете в очереди на кассе. Но как говорит наш координатор — в наши дни бедность проявляется во всех формах и масштабах.

Когда я впервые предложила свою помощь, то была вполне откровенна касательно своего прошлого. Мне не нужны перешептывания за спиной. Моя добровольная работа — это напоминание о другой стороне жизни, которую я мельком видела на улицах. Время от времени я замечаю сцены — вроде женщины, бешено шурующей в мусорных баках в поисках выброшенных бутербродов или корочек от пиццы, — которые пробуждают смутные воспоминания. Но все это очень зыбко. Наверно, я никогда не узнаю, какие из них реальны, а какие я вообразила, выслушивая свидетелей, выступавших на моем суде. Иногда по ночам, когда я ворочаюсь в своей теплой постели, мне чудится, что стены и крыша давят на меня, и возникает странное желание снова оказаться в дороге.

— Я прошла через то же, что и вы, — говорю я этим людям. Они не верят, пока я не упоминаю подробности. Тогда что-то мелькает в их глазах. Они видят, что когда-то я была одной из них, и позволяют помочь. Это может быть экстренный ночлег, или горячее питье и еда, прежде чем они снова отправятся в путь, снаряженные чем-нибудь вроде туристического термоковрика для сна.

Я постоянно высматриваю повсюду Джо, мое альтер эго. Иногда мне мерещится, что я вижу ее в очереди за продуктами, но это было бы слишком большим совпадением. Надеюсь, с ней все в порядке. Мне снятся кошмары, что на нее кто-то напал. Мне хочется думать, что ее поселили где-то в тепле и сухости. Но может, она сама этого не захотела бы. Опасно вкладывать свои надежды и желания в других людей. Я теперь все об этом знаю.

— Когда отнесем еду, пойдем купаться? — спрашивает Джош, бегущий рядом со мной.

Это еще одно, ради чего мне пришлось собирать волю в кулак. Когда живешь у моря, очень важно уметь плавать.

— Хорошо, — говорю я. — Но может, ты захочешь побыть немного в зале. Там есть ярмарка «Принеси-и-купи», и там могут быть паровозики.