— Люди на улице живут так, потому что им это нравится, — пренебрежительно заявила Кэрол, тряхнув волосами.
— Какое нелепое обобщение, — возразила я. Она сердито взглянула на меня и отвернулась. Это было до или после ее романа с Роджером? Кто знает… Тогда я решила, что у нее каменное сердце. Но по крайней мере она не виновна в убийстве.
После обеда нас ждут еще сюрпризы. Человек на свидетельской трибуне кажется мне знакомым, хотя я и не могу вспомнить, где его видела.
— Можете вы рассказать суду, откуда знаете обвиняемую?
— Я был полицейским под прикрытием, которого направили следить за ситуацией с бездомными в Бристоле.
Снова свидетель, о котором мне уже рассказывала Барбара. В очередной раз я его не помню. Видимо, я прожила несколько дней в Бристоле и подалась дальше. Я даже представить себе не могу такое.
— Мы расследовали дело о наркосети. Я видел подсудимую лишь мельком. Она была старше, чем большинство там. Мне стало ее жалко. Ей снились кошмары. В какой-то момент я отчетливо слышал, как она выкрикнула: «Нет!», а затем имя «Роджер».
Меня бросает то в жар, то в холод. Я и до сих пор так кричу, если верить сокамернице.
— Она выглядела очень нервной и постоянно оглядывалась через плечо, как будто за ней кто-то гонится.
Джо часто так делала. Привычка, сказала она мне. Возможно, я тоже подсознательно переняла эту манеру поведения? Или же какая-то часть меня знала, что я виновна?
Я все еще пытаюсь уложить это в голове, когда на свидетельское место вызывают старого профессора — бывшего руководителя Роджера.
— Это правда, что Роджер Холлс был вынужден досрочно уйти на пенсию из-за сексуальных домогательств к студенткам?
— Да, это правда. — Профессор виновато смотрит на меня. — Мы все сочувствовали его жене, хотя некоторые думали, что она предпочитала не замечать измен мужа.
В глазах присяжных это сыграет за меня или против? Трудно сказать.
Затем выходит человек, которого я раньше знала слишком хорошо. Корнелиус.
— Будучи под вашим присмотром, обвиняемая проявляла признаки склонности к убийству? — спрашивает прокурорская поверенная.
Корнелиус смотрит на меня. На его лице написана грусть.
— Она проявляла крайнюю эмоциональность, находясь на нашем попечении. Иногда Элли говорила, что хотела бы, чтобы ее мачеха сдохла.
Неужели я так говорила? Хотя, с другой стороны, огромные периоды пребывания в Хайбридже выпали из моей памяти — возможно, из-за процедур или оттого, что разум заблокировал дурные впечатления.
— Как на ваш взгляд, — она была способна действовать в соответствии со своими эмоциями и реально кого-то убить?