— Я не Майкл, мам. Я Люк. Твой сын. Неужели ты не помнишь?

Я сомневаюсь. Не помню это имя. Но помню что-то другое.

— Австралия! — выпаливаю я.

— Верно. Я жил в Австралии, но теперь вернулся, чтобы тебе помочь. — Тут его голос срывается. — Ты такая худая и хрупкая…

Он пытается взять меня за руки, но офицер пресекает это.

— Эми до сих пор расстроена, — говорит этот… Люк? — Но рано или поздно она придет в себя.

Эми… Эми… Это имя тоже звучит знакомо.

Его голос становится тише:

— Ты… помнишь Джоша?

Я напрягаю память, но сомневаюсь.

— Он обычно называл тебя «буля»

Внезапно я отчетливо вспоминаю, как другой светловолосый ребенок влетает в парадную дверь и бежит ко мне, раскинув руки. Я плачу, но не знаю почему.

Высокий блондин — Люк — что-то вкладывает мне в руки. Я удивленно смотрю вниз. Это резная деревянная шкатулка. На крышке вырезан эдельвейс. Почему-то я понимаю, что внизу есть ключ. Я поворачиваю его и открываю. Музыка наполняет воздух. Это песня о маме, танцующей со мной по комнате, когда я была маленькой. О белокуром мальчике по имени Майкл, одно только имя которого ножом режет мое сердце. И о другом светловолосом ребенке. О том, который погиб из-за меня.

— Все в порядке, мам. Не расстраивайся. Ты не виновата.

— Но как же так, — рыдаю я. Прошлое возвращается ко мне, как случайные кусочки головоломки. Некоторые из них подходят друг к другу, но остальные — не совпадают. — Джоша больше нет!

— Есть, — говорит человек, который назвался моим сыном. Он обнимает меня и раскачивает из стороны в сторону, как дитя. — Он есть!

Я впиваюсь в него взглядом:

— Что ты имеешь в виду?

Он говорит мягким голосом:

— Что именно ты помнишь?