Джош уже начал разговаривать, хотя не мог произнести «бабуля» — так я и стала «булей». Всякий раз, когда мы к ним приезжали, он бросался ко мне на руки, обнимал и осыпал поцелуями.
Я знала, что готова жизнь за него отдать. Я мечтала изменить мир, чтобы сделать его безопасней для внука. Мне очень хотелось видеться с Джошем как можно чаще.
Вскоре после его первого дня рождения дочь позвонила мне.
— Как ты смотришь на то, если мы переедем в Оксфордшир, поближе к вам? — взволнованно промурлыкала Эми.
К тому времени мы уже покинули наш прошлый деревенский коттедж. Роджер удачно вложил часть моего трастового фонда в акции, и они выросли в цене достаточно хорошо, чтобы мы смогли купить симпатичный кремово-желтый особняк времен королевы Анны на окраине процветающего торгового городка неподалеку от Оксфорда.
— Чарльзу предложили перевестись в филиал, — продолжала дочь. — Оклад очень хороший, а из-за разницы в ценах на жилье я смогу позволить себе работать неполный день — если ты согласна мне помогать с Джошем.
— С удовольствием! — воскликнула я.
Мое счастье казалось полным. Мы с Роджером ладили лучше, чем когда-либо прежде, и у меня был мой драгоценный внук. Я позволила себе думать, что наконец-то выбралась из тьмы. Что началась моя новая жизнь.
Но однажды ко мне явилась посетительница.
Я только что вернулась с заседания комитета по «сбору денег на теплые одеяла» и увидела, что возле дома ожидает такси. Роджер с напряженным лицом встретил меня в дверях. Моей первой мыслью был Джош.
— Что случилось?
— Тебя хотят видеть, — сказал муж. — Она в гостиной.
— Кто? — спросила я, содрогаясь. Пожалуйста, пусть это только не будет очередная пассия Роджера! Он ведь обещал, что такого больше не повторится!
Муж пристально смотрел на меня.
— Она сказала, что твоя мачеха.
И тут я поняла, что все кончено. Я ждала этого всю свою жизнь.
У меня мгновенно пересохли губы.
— Я могу объяснить…
— Потом, — прервал меня Роджер. — Думаю, сперва тебе лучше увидеться с ней.
Я еле узнала женщину, чопорно вытянувшуюся на краешке моего дивана. Исчез обильный макияж вокруг глаз. Теперь ее лицо сморщилось, как черепашья кожа. В руках она сжимала трость. Но глаза ее все так же обвиняли — как в тот последний ужасный раз, когда я ее видела.