Конечно, он заметил шпаги и пистолеты, что мужчины и с одной, и с другой стороны держали в руках. Мой бедный малыш, сколько потрясений пришлось ему перенести в этот день. Я тоже сделала шаг в его сторону, но Крелон предостерегающе вскинул руку:

— Остановитесь, сударыня, вы же не хотите, чтобы мы применили к вам силу? Мадемуазель Дюваль, уведите отсюда его высочество!

Его высочество? Сначала я подумала, что речь идет об Андрэ, и только потом сообразила, что герцог говорил о втором мальчике — о своем внуке, которого он пытался выдать за нашего с Этьеном сына. Это было странно и нелепо, но я понимала, что в сложившейся ситуации во многом виновата сама. Моя нерешительность, мое желание избавить Андрэ от бремени власти, которое я не смогла когда-то выдержать сама, привели к такому вот гротеску.

Внук герцога был розовощеким пухлым мальчиком, и вот он-то явно ничего не понимал. Девушка взяла его за руку и отпустила руку моего сына.

Крелон разрешил Андрэ остаться в зале, и я понимала почему — в его присутствии ни я, ни мои спутники не решимся ни применить магию, ни использовать оружие. Наши враги могли спрятаться за его худенькой спиной.

— Кого вы осмелились назвать его высочеством, ваша светлость? — усмехнулся Этьен. — Своего внука, которого пытаетесь незаконно посадить на престол? Да-да, господа, наверно, это станет для вас откровением, но вы таскаете каштаны из огня не во благо Линарии, а во благо герцога де Крелона, решившего удовлетворить свои амбиции.

— Довольно, ваше величество! — холодно сказал Жервез. — Вам не удастся убедить нас в том, что этот мальчик — не ваш сын. Герцог никогда не решился бы пойти на столь чудовищную ложь. Он дал нам слово дворянина. К тому же, источник ясно дал понять, что он считает вас недостойным правителем — и думаю, именно из-за тех ваших поступков, что привели к гибели королевы Алессандры. Если магия вернется в источник, у нас будет возможность проверить истинность слов де Крелона. А если нет — ну, что же, нам придется поверить ему на слово и понадеяться на то, что этот мальчик станет однажды достойным правителем нашей страны.

Мне показалось, что Этьен заскрежетал зубами.

— Послушайте, господа! Я никогда и никого в своей жизни не любил так, как любил свою жену! И я никогда не сделал бы ничего такого, что могло ей навредить.

Мне было трудно судить, посеяли ли его слова хоть крупицу сомнений в сердца сторонников герцога. Пока нам важно было тянуть время, ожидая прибытия гвардейцев короля.

Но Крелон тоже не мог не понимать, что мы надеемся на подмогу.

— Ваше величество, не трудитесь обвинять меня в вероломстве, — он покачал головой. — Неужели вы думаете, что я решился бы подставить под удар собственного внука, зная, что если магия вернется в источник, то этот обман легко будет раскрыт? Я всего лишь пытаюсь восстановить справедливость. Этот мальчик по праву является принцем Линарии, и вам не удастся убедить нас в обратном. Давайте обсудим всё спокойно! Вы хотите, чтобы мы отпустили княгиню Алонсо, и мы сделаем это — как только вы публично признаете своего ребенка и отречетесь от престола в его пользу.

— А если я не сделаю этого?

Герцог развел руками:

— Ну, что же, есть и другие основания для передачи власти, — он уже не боялся открыто угрожать королю. — Но подумайте, сколько ваших сторонников напрасно пострадают.

Мне стало страшно — он говорил с такой уверенностью, что я не удивилась бы, вели он одному из своих людей убить Этьена прямо на наших глазах. Медлить и дольше было нельзя. И я решила хотя бы попытаться.

А герцог, меж тем, продолжал:

— Может быть, если я вам скажу, что вот-вот сюда прибудет граф д"Эрсан со своими людьми, это подтолкнет вас к правильному решению? Да-да, ваше величество, военный министр, а стало быть, и почти вся армия тоже на нашей стороне.

— Простите, ваша светлость, — мой голос дрогнул, но я заставила себя улыбнуться, — но на вашем месте я не рассчитывала бы на помощь его сиятельства.

Он, наконец, перестал буравить взглядом Этьена и переключился на меня: