— Первые сомнения у меня появились, когда вы, ваша светлость, попросили меня принести вам дело королевы Алессандры, — граф, меж тем, приступил к рассказу. — То объяснение, которое вы дали своему интересу, показалось мне недостаточно убедительным. Но, разумеется, тогда еще я не готов был сделать столь смелый вывод. Я просто заинтересовался вами и решил собрать о вас дополнительные сведения. Вы же помните — я некогда был главой королевского сыска, и добывать информацию — мой хлеб. Я отправил в Антарию своего человека, который и сообщил мне, что о детстве и юности княгини Алонсо никто в Анжероне не знает. Вы появились там несколько лет назад. Я не знаю, что побудило князя Алонсо оставить вам свои имя и титул. Были ли вы его возлюбленной или тайной женой, неважно. Нет-нет, я не сужу вас за это — вы оказались в трудном положении и вынуждены были заботиться о хлебе насущном. Я даже восхищаюсь вами. Я только не понимаю, зачем вы вернулись в Линарию? Вам оказалось мало титула княгини?

— Вы бредите, ваше сиятельство! — я продолжала стоять на своем.

Пока разговор шел мирно, но я понимала, что это может измениться в любой момент. Граф был слишком опасен, и я изначально зря затеяла с ним игру.

— Давайте я всё-таки закончу цепочку своих рассуждений, ваша светлость, — улыбнулся Эрсан. — А потом вы уже сами решите, захотите ли признать мою правоту. И да, если вы всё-таки хотите знать, что же случилось семь лет назад в королевском дворце, то я готов рассказать об этом — но не княгине Алонсо, а королеве Алессандре.

Я предпочла промолчать, и он, не дождавшись ответа, продолжил:

— Итак, я понял, что под маской княгини Алонсо скрывается женщина, которая не хочет показывать свое подлинное лицо. А когда ваш человек стал расспрашивать о магах, которые входили в королевский совет семь лет назад, я окончательно убедился, что ваш интерес к делу королевы отнюдь не случаен. И я велел своему человеку за вами следить. Я был почти уверен, что вы отправитесь к Дюбуа, и не ошибся. Как только меня известили об этом, я примчался прямо сюда. Насколько я понимаю, вы уже поговорили с маркизом? И что? Узнали что-то интересное? Не думаю. Кажется, его светлость совсем выжил из ума. Но даже если он сказал вам что-то важное, это не имеет значения. Его словам никто не поверит.

Он замолчал, а я поняла, что тоже должна что-то сказать. Что-то, что сказала бы княгиня Алонсо, будь она сама собой.

— Я всё еще не понимаю, о чём вы говорите, ваше сиятельство. Вы перепутали меня с королевой, я польщена. Но вы ошибаетесь — мой визит к маркизу Дюбуа отнюдь не связан с делом ее величества. Я всего лишь слышала, что его светлость — один из самых сильных магов Линарии и хотела кое о чём его спросить. Но это — мое частное дело, о котором я не намерена вам говорить.

Граф улыбнулся:

— Вы превосходно держитесь, ваша светлость! Но я позволю себе вам не поверить.

Я начала терять терпение:

— Вы можете думать всё, что вам угодно, сударь, но я более не намерена выслушивать ваши бредни. Позвольте мне пройти!

Но он покачал головой.

— Разве вы не поняли, ваша светлость? Я не выпущу вас отсюда! И даже если я ошибаюсь в своих подозрениях, я не смогу вас отпустить. Для меня это слишком опасно. Даже если есть хоть малейшее вероятие того, что вы — ее величество королева Алессандра, я вынужден будут заставить вас замолчать. Слишком многое поставлено на карту, ваша светлость.

Значит, он всё-таки был моим врагом. Но то, что он счел возможным признаться в этом сейчас, меня совсем не радовало. Это означало лишь, что он намерен был довершить то, что не удалось сделать его приспешникам семь лет назад.

— Быть может, ваша светлость, вы хотите меня о чём-то спросить? Так спрашивайте. Боюсь, другой возможности сделать это у вас уже не будет.

Он снял перчатку с правой руки, пошевелил пальцами. Я понимала, что это значит — он собирал на ладонь свою магическую энергию, готовясь нанести удар. Молчать и дальше было бессмысленно. И я решилась.

— Его светлость сказал, что ни у него самого, ни у маркиза Жомини не было намерения убивать королеву. Но значит, кто-то думал по-другому. Не станете же вы утверждать, что ее величество сама спрыгнула в воду? — я продолжала говорить о королеве в третьем лице, не подтверждая догадки графа. — Приказ исходил от вас, ваше сиятельство?

Он одобрительно кивнул.

— Маски почти сброшены, ваша светлость, не так ли? В таком случае не стану отрицать — да, это было мое решение. Оба маркиза полагали, что развод с его величеством выведет вас из игры. Но, кто знает, возможно, спустя какое-то время король понял бы. что совершил ошибку, и снова приблизил бы вас к себе. Тогда всё, что мы сделали, оказалось бы напрасным. К тому же, существовала опасность, что его величество, выслушав вас по возвращению в Лиму, поверил бы именно вам, а не тем доказательствам, что мы с таким тщанием собирали. И тогда уже под ударом оказались бы мы сами. Поэтому я не мог допустить вашей встречи с королем. Вас должны были убрать еще тогда, когда погибла ваша служанка, но вы улизнули, и я испугался, что не сумею вас разыскать. А тут еще один из людей моей службы обратил внимание на то, что в ядовитом зелье, что мы подбросили к источнику, был чужой магический след — не ваш и не вашей полоумной тетки. Если бы об этом стало известно его величеству, наш план мог провалиться. А потом вы сыграли мне на руку, появившись на набережной во время движения королевского кортежа. Там, в толпе, выполнить задуманное было нетрудно. Вернее, так я думал тогда. Кто же мог знать, что вы отдали кому-то свой плащ?