Гордей не ответил. Улыбка уже стерлась с его лица, лишь глаза влажно блестели так близко и горячее дыхание обдавало мое лицо так жарко. Он погладил мои губы большим пальцем и выпустил лицо. А потом взял за руку и попросил:
— Не прячься, пока идем по лесу. Мне так спокойнее.
Я послушалась и сняла заклинание невидимости. Кажется, я привыкала слушаться этого мужчину. Означало ли это, что впустила его в свою жизнь, я не знала. Но только рядом с ним мне было почти спокойно. Почти, потому что я знала, что враг затаился лишь на время. Пока зализывает раны и готовит новую атаку.
Мы медленно шли по поселку, и я старалась запомнить каждый дом, каждый столб, чтобы схоронить эти воспоминания на дне души. Возможно, мне никогда не захочется их оттуда достать, но кто знает… Глаза слезились то ли от солнца, то ли еще отчего, только в какой-то момент я решила не бороться со слезами, решив, что могу себе позволить оплакать то время и место, когда и где была счастлива. Гордей не мешал мне этого делать, хоть и отлично улавливал мое настроение. Я и сама не знала, почему так думала. Может, потому, что сама слишком остро его чувствовала.
Когда мы поравнялись с магазином, мелькнула мысль зайти туда, в последний раз увидеть девчонок, окинуть взглядом витрины, просто попрощаться. Но об этом я не стала просить. Пусть все остается таким, каким я это запомнила в тот момент, когда была там в последний раз. Костик, что любезничает с Диной. Девчонки носятся по залу, выкладывая или поправляя товар. Покупатели с деловым видом выбирают продукты и складывают их в тележки… Пусть все остается именно таким. И Костик… я знала, что его тоже больше не увижу, просто знала и все. Его я тоже хотела запомнить таким, каким увидела, когда он вошел в калитку моего дома — возмужавшим и красивым. А вихрастый мальчишка из моего детства и так всегда будет жить в памяти. Эти воспоминания не в силах стереть даже время.
Когда мы прошли достаточное расстояние вдоль трассы, и поселок скрылся из виду, Гордей тормознул попутку. К тому времени я уже не пряталась. В машине я прижалась к мужчине в невольном порыве, борясь с нахлынувшим волнением. Он, как всегда, все правильно понял. Обхватил мои плечи рукой и не выпускал до самого города.
Глава 16
Водитель свернул в уютный зеленый дворик и остановилась возле пятиэтажки. Гордей вышел сам и помог выбраться мне из машины. Я успела задремать за время поездки, и пока он расплачивался с водителем, сонно озиралась, скользя взглядом по играющей на площадке ребятне, ухоженным газонам перед домом и пустующим лавочкам возле подъезда.
— Я решил, что в квартире нам будет удобнее, чем в гостинице, — сказал Гордей, провожая машину взглядом. — Снимал, не выбирая, уж извини, если что.
Он первый направился к подъезду, а я поплелась за ним, все еще ощущая сонную расслабленность в теле. Квартира, так квартира. Наверное, он прав, что так будет удобнее. Когда только успел все провернуть? Все же, этот медведь оставался для меня загадкой. Было в нем что-то таинственное, запрятанное так глубоко, что порой хотелось докопаться до истины. Но в такие моменты я понимала, что истину эту он приоткроет только тогда, когда будет доверять на все сто процентов. Видимо, я пока не входила в этот круг доверия. Да и сама я продолжала относиться к нему настороженно, так о каком доверии вообще может идти речь.
Мы поднялись на второй этаж, и Гордей позвонил в дверь под номером 26. Дверь нам открыла полная женщина и проворчала с порога:
— Заждалась я вас уже, когда столько дел…
Она впустила нас в тесный темный коридор, не проявляя излишнего любопытства, получила от Гордея причитающуюся плату за проживание, вручила ключи от квартиры и была такова со словами:
— Ну, обживайтесь.
Суровая дама, ничего не скажешь. Но как по мне, то так даже лучше, чем излишнее гостеприимство.
Квартира оказалась двухкомнатная, чему я тихо порадовалась. Мебель была старенькая, но добротная. Повсюду царила чистота — сразу становилось понятно, что к нашему приходу жилье подготовили. Деревянные полы поскрипывали, прям как в нашем с бабушкой доме, навевая грустные воспоминания.
Гордей распахнул дверь в спальню и занес туда мои вещи. Все так же на автомате я прошла за ним. Кроме шкафа, двуспальной кровати и письменного стола с крутящимся стулом здесь больше ничего не было, да и не поместилось бы. Комната тонула в полумраке из-за густой растительности за окном. Не успела я подумать, что кровать в доме одна, как Гордей сказал:
— Располагайся тут, а я займу диван в гостиной.
Я была ему благодарна за догадливость и деликатность, но вслух предпочла ничего не говорить. На пороге комнаты он замер и повернулся ко мне.
— Можешь принять душ, а потом, если хочешь, прогуляемся, осмотримся и поужинаем где-нибудь.