Гордей задал ритм, и я подстроилась под него. Он старался сдерживаться, но очень скоро мы достигли пика почти одновременно. И лишь когда лежала расслабленная в его объятьях, я сообразила, что на этот раз мы не подстраховались, что семя его излилось в меня. Страх не заставил себя ждать, и Гордей это почувствовал.
— Что? — посмотрел он на меня, нахмурив брови.
— Мы не предохранялись, — всхлипнула я.
— Значит, так тому и быть, девочка, — крепче прижал он меня к себе, целуя в макушку. — Не думай об этом. Твои духи не допустят беды…
Хотела бы и я в это верить, но не получалось. Наверное, я просто приучила себя к мысли, что не допущу появления на свет еще одной ведьмы, что не обреку собственное дитя на печальную судьбу. Слезы навернулись на глаза, и Гордей высушил их поцелуями.
— Ты не одна теперь, девочка. Я рядом, и вместе мы справимся, — пообещал он, и я ему поверила.
Вдруг стало так спокойно, что глаза мои сами принялись слипаться. А ведь я еще хотела почитать дневник бабушки, поизучать ритуал. Ну ничего. До него еще целая неделя, успею, — трезво рассудила я и почти с чистой совестью уснула в надежных и теплых объятьях.
Глава 17
Спит, как мышка. Свернулась клубочком возле самой стенки, одна голова торчит из-под одеяла. Не видно и не слышно ее. Гордей не удержался, протянул руку и коснулся шелковистых волос, рассыпанных по подушке. Такие же нежные, как и вся она. Захотелось придвинуться ближе к девушке и прижать ее к себе, оплести руками и ногами, чтоб почувствовать ее тепло, запах, биение сердца. Но тогда безмятежный сон будет нарушен, а этого он не хотел.
Сам он проснулся посреди ночи от неясной тревоги. Ему снился клан. Он бродил по нему не замечаемый никем. Словно невидимка, фантом. Пытался заговорить с братом, но тот прошел, как мимо пустого места. Гордей кричал ему вслед, но голос его сразу же тонул в других звуках. Лишь отчаяние все нарастало. От него он и проснулся, чувствуя, как колотится сердце, и пытаясь унять панику внутри себя.
Рита судорожно вздохнула и перевернулась на спину, ногами скидывая с себя одеяло. Гордей скользнул взглядом по худеньким плечам, нежной девичьей груди, прикрытой тонкой маечкой, плоскому животу. Маечка задралась, обнажая такую манящую кожу. Он точно знал, какая она бархатистая, как сумасшедше вкусно пахнет. Взгляд устремился к тому месту на ее теле, что пряталось под узкими трусиками, и Гордей едва сдержал стон, понимая, что возбуждается от одного вида спящей рядом девочки, от ее близости. В паху все увеличилось и заломило, стоило только вспомнить, как у нее там тесно и влажно, вновь ощутить запах ее страсти, навеянный воспоминаниями. Эта малышка даже примерно не догадывалась, как действовала на него. Порой страсть становилась до такой степени всепоглощающей, что он боялся сделать ей больно ненароком. В такие моменты Гордей себя сдерживал, не давал возможности выйти наружу зверю, ведь инстинкты того были для девушки опасны. Да и никто лучше Гордея не знал, на что способен зверь внутри него.
Он склонился над Ритой и аккуратно потянул вверх одеяло. Видеть ее и дальше, едва прикрытую бельем, становилось невыносимо. Он боялся, что не сможет сдержаться, и не хотел оставлять здесь ее одну. Гордей как-то вдруг понял, что даже спящая она должна быть рядом с ним, даже если сама она не хочет видеть его рядом. Если надо будет, он найдет в себе силы не прикасаться к ней, хоть и заранее догадывался, чего это будет ему стоить.
В тот момент, когда Гордей уже собирался откатится на свою половину кровати, Рита распахнула глаза и отчетливо произнесла:
— Нет!
Она не видела его, зато у него мороз пошел по коже, когда разглядел в ее глазах все нарастающий страх, который вот-вот сменит ужас.
— Нет, нет, нет!.. — забилась девушка в его руках, срываясь на крик. — Нет!.. — трясла она головой из стороны в сторону, и волосы ее хлестали Гордея по лицу.
Не получалось ее успокоить и разбудить тоже. Она металась все сильнее. Из глаз ее катились слезы, а с губ срывалось мычание в попытке что-то сказать.
Гордей схватил ее и посадил на себя, прижимая голову к груди так сильно, чтоб она не могла даже пошевелить ею. Какое-то время Рита продолжала биться в его руках, как птица в силках, а потом затихла, обмякнув всем телом.
— Рита, — позвал он и погладил ее по волосам, ослабляя объятья.
— Гордей, — всхлипнула она и уткнулась влажным лицом ему в шею.