— Ты боишься кладбищ? — осенило меня.

— Не боюсь, — тряхнул он головой, и я едва не рассмеялась. Ну конечно, признается этот сильный медведь в своих страхах! Но в глубине души я даже была рада, что ничто человеческое ему не чуждо. — Такова природа перевертышей… Мы любим жизнь во всех ее проявлениях. Боремся за нее до последней капли крови. А смерть для нас — это конец всему… крайняя точка, которая не считается частью нашей жизни, — глухо проговорил он, разглядывая темнеющие внутренности кладбища воспаленным взором. — Сумбурно, наверное, получилось, но по-другому объяснить не могу, — добавил.

И не надо было. Я и так отлично его поняла.

— Стой тут, я быстро! — прикоснулась я к его руке и побежала внутрь, пока он не сказал и не сделал что-то еще.

Росу нужно было собрать на одиннадцатой могиле, следуя прямо через кладбище. Я шла и считала. Возле девятой внезапно замерла, прислушиваясь к себе. Отчетливо различила гул, идущий из-под земли, и он становился все громче. А потом над могилой выросла тень, и в голове моей прозвучал голос:

«Он будет завтра рядом, чтобы помещать тебе. Берегись того, кто наделен чудовищной силой проклятых. Кто не жив и не мертв, опасен для тебя больше всех».

Тень слабо напоминала очертаниями человеческую фигуру. К тому же, она колебалась от слабого дуновения ветерка.

— Кто ты? — спросила я и поняла, что голос мой дрожит, хоть страшно и не было.

«Та, до кого он добрался раньше тебя. Духи укажут тебя дальнейший путь. Но он попытается помешать их вызвать».

— Что ж, придется ему снова понюхать пороха, — усмехнулась я, вспоминая пиратскую присказку.

«Не применяй заклинание уничтожения. Он ждет его и позаботится об ударной волне. Используй магию солнца. Тьма боится света…»

Больше дух умершей ведьмы не сказал ничего. Она исчезла так же быстро, как и появилась, оставив мне пищу для ума.

Возле одиннадцатой могилы я собрала в небольшой пузырек росу, что щедро стекала с травы и листьев, и вернулась к Гордею, что терпеливо дожидался меня возле калитки.

— Все нормально? — спросил он.

— Все хорошо, — ответила я, решив, что про духа пока рано ему рассказывать. Сначала я во всем должна разобраться сама, и времени остается не так уж и много.

Для приготовления зелья мне еще нужно было раздобыть что-то от старика и что-то от младенца. Я долго ломала голову, что же это может быть, пока не решила ограничиться лоскутами одежды. Прямо на улице, притупив с помощью магии бдительность молодой мамочки и старушки, сидящей на лавочке возле подъезда, я отрезала кусочек пеленки у младенца первой, и срезала пуговицу с кофты второй. Готовить зелье следовало сегодня вечером, ближе к ночи. Оно должно было быть еще теплым, когда придем на поле.

Осиновые щепки и речные камни дожидались нас возле порога. Я перелила в бутылку еще горячее зелье, и мы с Гордеем отправились на поле, как только круглая луна повисла светящимся диском на небосводе. Путь нам предстоял не близкий, и пройти его следовало пешком. Над словами духа я долго думала, а потом еще и искала ответы в дневнике бабушки и в книге маминых заклинаний и зелий. Не могла с уверенностью утверждать, что поняла все правильно, но к встрече с проклятым духом считала себя подготовленной. Только вот Гордею я ничего рассказывать не стала, чтоб не волновать раньше времени. Я вообще хотела, чтоб он остался дома, но разве ж такое возможно! Стоило мне только заикнуться об этом, как рот мне запечатали поцелуем, и я еще долго не могла разговаривать. Ладно хоть успела сварить зелье.