Полицейский ушел.

– Вот идиот! – сказал я своему напарнику. Все, что было у этого полицейского, – газовый баллончик на бедре.

Через тридцать секунд полицейский прибежал и, запыхаясь, сказал:

– У него чертов дробовик!

Я поднял бровь.

– Да, приятель, мы тебя предупреждали, – сказал мой напарник.

В итоге полицейский все понял и вызвал вооруженную группу быстрого реагирования.

Когда все идет не так, нам порой остается лишь надеяться на разумных представителей общественности, потому что полиция редко приезжает сразу. У нас прекрасные рабочие отношения с полицейскими. Мы хорошо понимаем друг друга и часто работаем вместе в случае дорожно-транспортных происшествий, домашнего насилия и угрозы со стороны психически нездоровых людей. Например, если кого-то везут в больницу с проблемами психиатрического характера, полицейский будет находиться в задней части автомобиля скорой помощи вместе с пациентом. Это вовсе не значит, что пациент – преступник, просто он может представлять опасность сам для себя.

Очевидно, что полиция и скорая помощь очень перегружены, но они сделают все, чтобы помочь друг другу. Однако сокращения в полиции отрицательно сказались не только на ней самой и общественности, но и на службе скорой помощи. Когда в городе было больше полицейских, они быстро приезжали, если нам нужна была помощь. Однако теперь их так мало, что мы, нажимая на тревожную кнопку, можем оказаться в длинной очереди.

Диспетчер, например, направит нас на вызов к потенциально опасному пациенту и попросит провести динамическую операционную оценку риска. Но как можно оценить, насколько опасен человек, пока ты не столкнешься с ним лицом к лицу? Но в таком случае может быть уже слишком поздно.

Мы рискуем все больше и больше. В девяти случаях из десяти присутствие полиции не требуется, но одного инцидента вполне достаточно. Я также переживаю за полицейских. У них опасная работа, и они пытаются выполнять ее как можно лучше. Вероятно, они тоже сердятся на нас, потому что иногда им часами приходится ждать, когда приедет скорая помощь и заберет у них пациента.

Я боюсь, что кто-то из работников скорой помощи получит тяжелое ранение или вообще будет убит. По статистике, 72 % наших сотрудников подвергались нападениям на работе. В 2012–2018 годах на работников скорой было совершено 14 тысяч нападений.

Мне относительно повезло. Меня несколько раз ударяли, а в автомобиль бросали лишь снежки. Казалось бы, ерунда, но это неприятно, когда ты едешь со скоростью 110 километров в час. Однако моих коллег били, им ломали кости, а в других частях страны им наносили удары ножом. Я слышал о работниках скорой помощи, которых брали в заложники и атаковали самурайскими мечами; в них бросали кирпичи и бутылки, а наркоманы плевали в них кровью. Кто-то даже пытался переехать их машиной. Я слышал истории о том, как на сотрудников скорой помощи нападали, а прохожие снимали это на видео, вместо того чтобы помочь. Сексуальное насилие по отношению к сотрудникам скорой помощи распространено, так же как пошлые комментарии, вербальные угрозы и непристойное обнажение.

Нападения на автомобили скорой помощи тоже случались. В их окна бросали бутылки и арматуру. Попытки угнать автомобиль тоже предпринимались. Раньше люди часто воровали обезболивающее энтонокс из запасников препаратов на станциях скорой помощи и из наших автомобилей, чтобы испытать кайф. К несчастью для них, наш газ наполовину смешан с кислородом, поэтому не обладает таким же действием, как чистый азот, и при неправильном использовании может привести к повреждению мозга.

Словесные оскорбления мы воспринимаем как обычную составляющую работы. Разумеется, о большинстве случаев мы не докладываем. Обычно нас оскорбляют пациенты, которые находятся под действием алкоголя или наркотиков, люди могут быть просто невыносимы, если перебрали. Я никогда этого не понимал, потому что, когда выпиваю, становлюсь милым, а не агрессивным. Некоторых людей, однако, алкоголь превращает в маньяков. Дело не только в том, что они становятся агрессивными, но и в том, что отказываются сотрудничать с нами. Мы просим их сесть, а они стоят. Мы просим их встать, а они ложатся. Мы просим их вести себя тихо, а они начинают кричать нам в лицо. Надо ли мириться с этим? Нет. Миримся ли мы? Да, потому что у нас нет выбора.

Я думаю, что некоторые люди относятся к нам, как к мусору, потому что мы носим униформу, лишающую индивидуальности. Они не понимают, что, несмотря на одинаковую одежду, мы реальные люди с настоящими чувствами. Отчасти их жестокость связана с ненавистью к властям. Они воспринимают нас как часть истеблишмента, считая врагами, не видя разницы между нами и полицией. Однако мы приезжаем не для того, чтобы задавать каверзные вопросы или арестовать кого-то, а чтобы спасти человеку жизнь или хотя бы просто помочь.

Следует отметить, что подавляющее большинство пациентов милые и понимающие, однако люди, проявляющие к нам неуважение, очень утомляют. Агрессия и злость людей порой перекрывают в нашем восприятии все хорошее. Человек, который отвратительно себя ведет, портит настроение и вгоняет меня в отчаяние, ведь я всего лишь пытаюсь помочь ему. Словесные, физические и сексуальные оскорбления оказывают давление на скорую помощь. Одна пятая часть работников скорой помощи брала больничный после нападения, и 37 % моих коллег сказали, что думали уйти с работы из страха стать жертвой насилия.

Люди оставляют записки на лобовом стекле нашего автомобиля: «БОЛЬШЕ НЕ ПАРКУЙТЕСЬ НА МОЕЙ ДОРОЖКЕ!» Я читаю их и думаю: «Прости, приятель, но у твоего соседа только что остановилось сердце». Честное слово, мы всегда стараемся не парковаться как идиоты и вообще не доставлять неудобств. Подъезжая к нужному месту, мы вовсе не говорим: «Эй, Дэйв, припаркуйся на метр дальше, чтобы этот BMW не мог выехать», а просто стараемся оставлять машину как можно ближе к местонахождению пациента. Автомобиль скорой помощи еще больше, чем кажется, потому что у него сзади есть подъемник, и нам нужно место, чтобы достать носилки. Таким образом, когда парковочного места недостаточно, мы иногда блокируем выезд одной или нескольким машинам.

Люди, похоже, не понимают, что в Британии даже оскорбительные записки могут привести к тому, что они окажутся в участке. В 2018 году женщину из Стока оштрафовали на 120 фунтов стерлингов за записку с требованием переставить автомобиль скорой помощи, который приехал к ее задыхавшемуся соседу. Она выразила свое требование весьма изысканно: «Мне насрать, даже если вся улица сдохнет. Немедленно переставьте машину подальше от моего дома». Какая очаровашка.