10 февраля спецпоезд доставил гроб с телом Кропоткина из Дмитрова в столицу. Два дня толпы людей приходили проститься со старейшим русским революционером в Колонный зал Дома союзов.

«Я очень люблю Толстого, - говорил Ромен Роллан, - но мне часто казалось, что Кропоткин был тем, о чем Толстой только писал. Он просто и естественно воплотил в своей личности тот идеал моральной чистоты, спокойного ясного самоотречения и совершенной любви к людям, которого мятущийся гений Толстого хотел достичь во всю свою жизнь и достигал только в искусстве».

В Дмитрове, на Кропоткинской улице, поныне стоит красивый деревянный дом, на торце которого укреплена мемориальная доска…

При осмотре краеведческого музея обратите особенное внимание на работу Аполлинария Васнецова «Дмитров в XVI веке». На картине художника вы увидите рубленые стены и въездную башню кремля, Успенский собор, знакомый вам, и другой, пока незнакомый, Борисоглебский. Отчетливо показана живописцем конструктивная, организующая роль этого второго собора для городского ансамбля, - роль, не потерянная до сих пор.

Собор стоит на горке, над всем старинным городом, и выглядит, как при тех безымянных зодчих, что выбирали для него удобное, «красное» место. Луковица однокупольного Борисоглебского храма господствует над улицами Дмитрова, над песчаными скатами его изрытых дождями обрывов, над ослепительной пеной майских яблонь позади уцелевших дмитровских двориков. Она видна далеко из-за города, ее ясно различаешь, находясь на заречной стороне, она всегда перед вами, когда вы подъезжаете в поезде к вокзалу.

Для русского народа было важно, чтобы среди городских строений выделялись своего рода ориентиры, чтобы силуэты каменных звонниц, ярко выкрашенных куполов придавали завершенность рассыпанным на большом пространстве домам и усадьбам, чтобы город этот обладал четкой панорамой, отличной от соседей. Сейчас крупные промышленные города мира растут, еcтественно, вверх; но вместе с тем и поныне различимо стремление к очень высоким ориентирам, к примеру, таким, как Останкинская телебашня.

Для малых же центров остаются характерными точками городского пейзажа здания прежних градостроителей.

Изящный, даже изысканный Борисоглебский собор бывшего Борисоглебского монастыря датируется обычно 1537 годом - эта дата читается на каменной закладной плите, вмурованной в соборную стену. Как это часто бывает в истории древнерусского искусства, имя зодчего нам неизвестно. Очевидно, был им столичный мастер, отлично знакомый с постройками своих предшественников и лучших современников. Проведенная за последние годы реставрация собора возродила почти не искаженные поздними переделками формы и детали незаурядного по своему архитектурному решению здания.

То была лебединая песнь «золотого века» Дмитрова.

…Поднимитесь наверх, к Борисоглебскому собору, пройдите по соседним с ним улицам, чтобы посмотреть на южную часть города, на извивы его переулков, где таятся любопытные памятники гражданского зодчества, похожие скорее на небогатые усадебные дома, чем на городские постройки. Деревянных старинных домов Дмитров сохранил более других подмосковных городов. Примечателен одноэтажный, подобранный особняк Вадбольского с выносными, очень красивыми портиками. Отрадно, что этот редкостный особнячок городом охраняется, за ним следят, и, кроме того, дом удачно используется: здесь работает музыкальная школа.

Ну вот, проворчит иной критик… Что за привычка у автора - по нескольку раз возвращаться к одному и тому же предмету; то он говорит о дороге, то о соборе, затем снова о дороге, и снова о соборе, или опять о музее.

Нельзя ли сказать сразу о первом, втором и третьем, чтобы избежать повторов?

Нельзя. Ведь у нас тема с вариациями. Литературное рондо, где тема - Дмитров, а вариации - его улицы, его воздух, его соборы, его люди, его история, его душа. Тема эта столь неохватна и глубока, что и сто страниц литературных вариаций не спасут: что-нибудь существенное да упустишь. Тем более в небольшом очерке…

Да наконец, и прием такой: по примеру старинных мастеров терпеливо складываем кусочки смальты, чтобы получилось нечто целое…

Я покидаю Дмитров, думая непременно вернуться сюда снова. Это голос крови, которая никогда не забывает, откуда ее источник. И вот снова откликаюсь на ее зов, н вновь перед глазами моими - дмитровская земля, ее воды и долы, могучий земляной вал подмосковной крепости, медные шхуны Колумба, белоснежные теплоходы, гроздь спелой рябины над гладью Яхромского шлюза. Вновь вижу я опаленные Перемиловские высоты, скорбь новосиньковского памятника павшим, вижу мудрый взгляд возвращенного из сибирской тьмы Е. Оболенского - постаревшего, но не сломленного декабриста, вновь встречаюсь с усадебным Ольговским парком, вижу цветение дмитровских яблонь, шлейф за хвостом работяги «Антоши» над Яхромской поймой; вижу - и это переполняет сердце восторгом и сладкой любовью.

И снова уношу с собой впечатление встречи, чтобы память моя пе давала покоя. Опять и опять «на круги своя»…

ПОКЛОН

ЗАВОЛЖСКОМУ КРАЮ

ПУТЕШЕСТВИЕ В СОЛИГАЛИЧ

Все золотые самородки найдены случайно. Их подобрали при самых различных обстоятельствах, в разное время, люди разных лет и профессий. Промысловики говорят: когда старатель уходит в золотоносный район, он не знает, на какой час ему выпадет «короткая спичка» - это дело удачи. То же при поисках старинных живописных шедевров. Тут не просто сравнение, тут родство по существу - вспомним хотя бы реставратора В. Тюлина, счастливо нашедшего икону XV века с изображением святых Фрола и Власия. В одной из северных деревень этой иконной доской было забито окно брошенного хозяевами дома.