– Считаешь, она права? – с неожиданной резкостью спросил Питер – давно сдерживаемая, мучительная боль вырвалась наружу вместе со словами. – Ну, мама. Что так ко всему относится?

Фэлри отвел глаза и сорвал несколько травинок. Тонкие пальцы окрасились бледно-зеленым соком.

– Не знаю, права Крис или нет, но завидую ей.

– Завидуешь? – удивился Питер.

– Она одна из немногих, кто смог оставить все позади и жить дальше. Ты же видел, что происходит в деревне?

Питер кивнул. Увы, несмотря на прекрасные дома и настройщики, снимающие стресс, ситуация с выжившими оставляла желать лучшего. Несколько человек покончили с собой, и многие, подозревал Питер, последуют их примеру в ближайшее время. Кто-то просто молча сидел в домах, ничего не делал, ни с кем не общался, с трудом находя в себе силы есть и пить. Потерявшие семьи, дома, привычный уклад жизни, эти люди напоминали пересаженные растения, погибающие в непривычной для них почве.

– А ты? – напрямик спросил Питер. – Ты смог оставить все позади?

Фэлри поднял глаза – в их синей глубине, под тонкими белыми узорами, плескалась боль.

– Я… пытаюсь. Поэтому и говорю, что завидую твоей матери. Такие, как она, – кости этого мира. Не только вашего, Оморона тоже. Хотя в свете всего случившегося… думаю, теперь есть только один мир – наш общий.

Питер медленно кивнул. Поставил корзину для яиц, хотел выпрямиться, уперев руки в бока, но вовремя понял, что подобная поза не слишком подходит для доверительного разговора, и сел на теплую землю напротив эр-лана.

– И есть еще одно… – продолжил тот. – Я во всеуслышание отрекся от своей касты вообще и от клана Лэ в частности. И не знаю, чего теперь от них ждать.

Казалось, дуновение ледяного ветра из-под дома коснулось влажной спины Питера. Он поежился.

– Думаешь, они тебе как-то отомстят?

Золотые брови Фэлри сошлись на переносице, он потер ее пальцами, испачканными в травяном соке. На гладком, покрытом легкой испариной лбу осталась едва заметная полоса.

– Не знаю… не думаю. Никогда не слышал, чтобы эр-ланы опускались до мести. Но и такого, чтобы эр-лан отрекался, еще не бывало. Понятия не имею, как они отреагируют. Мы должны быть готовы ко всему, понимаешь? Ко всему.

Губы Фэлри слегка изогнулись, лицо вдруг приобрело беспомощное, виноватое выражение – казалось, он вот-вот начнет умолять Питера потерпеть еще немного, не прогонять такого дурацкого возлюбленного, от которого одни проблемы, позволить и дальше быть рядом.

В груди Питера словно что-то оборвалось от этого взгляда, любовь накатила мучительной волной; он протянул чуть дрогнувшую руку и аккуратно вытер испачканный лоб Фэлри… и вдруг словно мощный порыв ветра мягко ударил его в грудь и опрокинул на траву.

Вот только у ветра не могло быть таких жадных губ, таких горячих, нетерпеливых рук, такого тела – сильного, гибкого, преисполненного желания.

Инза была права – эр-ланы и впрямь умеют ждать лучше всех в этом мире и ждать терпеливо.

Но любому терпению рано или поздно приходит конец.