– Это самый быстрый способ донести что-то до большинства жителей Оморона, – убеждала его Саруватари, – сеги это начали, они же и должны прекратить, Совет просто пошел у них на поводу. Если оморонцы не поверят нам – все будет бесполезно.

Теперь же, спустя час, Питер был почти уверен, что ничего не выйдет. Людям не нужно так долго совещаться, чтобы принять положительное решение.

– Что будем делать, если они нам откажут? – спросил Питер, останавливаясь перед своими спутниками – они сидели рядышком на длинном морфо-диване. В этом холле были исключительно диваны глубокого сине-лилового тона, светлые стены и потолок переливались серебристо-сиреневыми узорами.

Троица разом отвела глаза, уставившись кто куда, и Питеру снова захотелось что-нибудь швырнуть или разбить, да вот беда – ничего бьющегося в холле не было.

Эти странно выглядящие люди из чужого ему мира оставались рядом, помогали, подвергая себя опасности, а один из них был его возлюбленным. И все же на миг Питер почти возненавидел их – за спрятанные взгляды, за бессилие, за принадлежность к народу, который истребил его народ. Умом он понимал, что они ни при чем, наоборот, делают все, чтобы исправить ситуацию. Но чувства были сильнее.

Он смотрел на низко опущенную золотую голову Фэлри – тот связал волосы в эр-лановский пучок, видимо, иначе их было никак не собрать, – и перед глазами тут же всплыла невероятная, мучительная картина, которой не должно было быть места в этом мире. Фэлри, его Мелл Фэлри, целует другого и не просто другого – Тайрона!

Опять же, умом Питер верил эр-лану. К тому же он запомнил слова Саруватари, что эр-ланы остаются верны своему Дару Небес до конца жизни. Но все в нем бесновалось и переворачивалось, он не мог заставить себя примириться с тем, что видел. Не мог относиться к Фэлри по-прежнему как к чистой, незапятнанной святыне. Тот просто притворялся ради освобождения, но что-то хрустнуло и непоправимо сломалось в тот миг, когда Питер увидел его в объятиях сега. И что теперь делать – непонятно.

Всемогущий, почему все так сложно, за что такое наказание?! Почему все свалилось именно на него, чем он заслужил эту ношу? Он не может разобраться даже с собственной жизнью, где уж ему спасать другие! Можно подумать, за Барьером нет людей постарше и получше соображающих…

Дверь во внутренние помещения башни бесшумно скользнула в сторону, и в холл вошли Рок и Джина.

Даже по тому, как они шли, Питер понял, что предчувствие его не обмануло. Выглядели ведущие галовида уже значительно лучше – оба в одинаковых оливковых одеждах с легкой искрой на рукавах. Но, хоть лица и казались непроницаемыми, скованность жестов и походки выдавала чувство вины. Они выглядели точь-в-точь как лекари, вынужденные сообщить больному и его родственникам печальную весть.

Питер отошел в дальний конец холла, скрестил руки на груди и уставился на тонкие узоры, серебром проступавшие сквозь бежевый туман стены. Его мир вот-вот погибнет, весь, целиком, и он просто не мог слушать, что там будут болтать в свое оправдание эти никчемные людишки. В животе образовалась тяжелая, сосущая пустота, как будто стоишь на краю обрыва и смотришь вниз; Питер невольно прикрыл глаза, но ощущение резко усилилось, пришлось поскорей их открыть.

Рука Саруватари легла на его плечо. Питер обернулся, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Инза кричит в спины уходящих Рока и Джины:

– Там умирают люди! Их смерть будет на вашей совести!

Джина вздрогнула и оступилась, словно эти слова попали в нее, как камень; Рок поддержал ее под локоть, и оба скрылись за дверью.

– Падлюки! – Инза приблизилась, лицо ее раскраснелось от злости. – Над имиджем трясутся, засранцы! Мол, доказательств никаких нет, может, вы все это выдумали, хотите внимание привлечь за наш счет…

Саруватари покачала головой, продолжая крепко сжимать плечо Питера.

– Это отговорки. На самом деле они просто не хотят связываться с кланом Лэ.

Фэлри вздрогнул и опустил голову еще ниже, хотя это и казалось невозможным.

– Не думал, что они предадут мой побег огласке, – пробормотал он.

– Они бы, конечно, не стали, да только тебя многие видели, – пояснила Саруватари, – за резиденцией каждого клана установлено негласное наблюдение. Сеги просто обожают скандальные истории об эр-ланах, тем более что они не так уж часто случаются. О том, что ты беглец, известно всему Оморону. Рок и Джина побоялись мести клана Лэ, их можно понять…