— Проведение экспериментов по взаимодействию магматического расплава с морской водой.

— Что это даст?

— Ну-у, — шутливо возмутился Геннадий. — Ты как тот майор: что для чего, кому это надо?

— Ради него я и спрашиваю. Кто-то должен ответить на его вопросы.

— Выкрутился… А в принципе верно. Меня — только не сердись — иногда веселит твое ликбезное любопытство. Но сейчас подумал: смешно-то смешно, но мы же и сами о каких-то вещах только догадываемся. Мы их только предполагаем. Так о чем ты спрашивал?..

— О взаимодействии расплава и морской воды.

— Стало быть, чего мы хотим добиться экспериментами в этой области?.. Конкретно — наша лаборатория? Прежде всего — и это самое главное — мы хотим уяснить вклад вулканизма в формирование осадочных руд, в формирование солевого состава морской воды. Ты ведь слышал, что в последнее время большое внимание уделяется минеральным ресурсам океана.

— Еще бы! На них такие надежды возлагают!

— Ведущую роль в формировании рудных залежей на дне океана, скажем точнее — Мирового океана, вероятней всего, играет вулканизм. И мы хотим проследить весь путь рудных компонентов — от источников поступления через формы их нахождения в морской воде до формирования рудных залежей. А поступать в морскую воду рудные компоненты, связанные с подводными вулканами, могут разными способами. Посмотри на эти потоки…

Геннадий, опираясь обеими руками о камень, на котором сидел, развернулся так, чтобы удобней было видеть густо паривший бортовой вал.

— Куда эти газы деваются?.. Вот именно, в атмосферу. При извержениях на морском дне эти, как мы говорим, летучие компоненты поглощаются водой. Не будем вдаваться в физико-химические подробности, скажем просто: морская вода высасывает находящиеся в испарениях различные соединения металлов. Тот же процесс совершается и при поступлении на поверхность дна термальных источников. Ты Зеленова помнишь? Должен помнить.

Константина Константиновича Зеленова я встречал, кажется, всего два раза. В Институте вулканологии он пробыл недолго и запомнился мне как первый руководитель основанной в 1965 году Лаборатории подводного вулканизма.

— Сейчас он в Московском университете. По-прежнему много бывает в экспедициях. В начале шестидесятых Зеленов работал в районе Индонезии на действующем подводном вулкане Бану Вуху. По его подсчетам, этот вулкан каждый год поставляет морю около девяти тысяч тонн железа, марганца, свинца, олова и чего-то еще — точно сейчас не помню. Но в основном — железа и марганца. У него же ты можешь прочитать о рудных накоплениях в Красном море. Одной только сульфидной руды там предполагают до ста тридцати миллионов тонн. А сульфидная руда — это и медь, и цинк, и ртуть, и свинец, и серебро. Все это богатство приписывают деятельности гидротермальных источников на дне моря.

— Как выглядят залежи? Кучно или вразброс?

— Наверно, по-всякому. В Красном море толща рудного слоя на некоторых участках могла бы поглотить тридцатиэтажный дом. Основная масса залежей сосредоточивается в виде конкреций. Ну, а конкреция, как бы тебе объяснить подоходчивее, это — сгусток кристаллов какого-то одного или нескольких минералов. Кристаллы стягиваются к любому постороннему предмету: рыбьей кости, обломку железа или ракушечника. Размеры конкреций — от нескольких миллиметров до десяти — двенадцати сантиметров.

Еще не вечерело, но по времени сумерки должны были быть на подходе. А нам предстоял полуторачасовой путь в лагерь.

— Вот что я тебе советую, — сказал Геннадий. — Вернемся в Петропавловск, почитай Меро. Это — американский ученый. Океанолог и экономист. Его монография называется «Минеральные богатства океана». Там он пишет о содержании металлов в конкрециях. Меро считает: если хотя бы один процент железомарганцевых конкреций Тихого океана годится для добычи, то многих металлов, которые можно оттуда извлечь, хватит на несколько тысяч лет. Он, правда, имеет в виду современный уровень потребления. Но все равно — на тысячи лет!..

У него есть и такой подсчет: марганец накапливается в океане в три раза быстрее, чем его потребляют, кобальт и медь — в четыре раза. Понимаешь, о чем речь?.. В условиях суши запасы рано или поздно истощаются, а в море — наоборот. Как в сказке: сорвал яблоко — на его месте выросло три.

— Но это опять при потребностях нашего десятилетия?..

— Конечно. Сколько будут съедать через сто лет, экономист Меро не знает. Я — тем более. Не мой профиль.