Когда начнут приватизировать квартиры, продавать их, люди поймут, что жильё стоит больших денег, а то всё как-то на халяву его получали от государства. За квартиры даже будут убивать друг друга.

— Все подряд что ли убивать будут? — Не выдержал Карташ.

— Не все. Я не так выразился. Например наследники своих предков. Но опять же не все, а отдельные выродки. Целые криминальные группировки будут охотиться за одинокими пьяницами, чтобы споить их окончательно и завладеть квартирой.

— А зачем им несколько квартир? — Карташ в недоумении пожал плечами.

— Квартира — это деньги, большие деньги. Продал её и гуляй, не месяц — два, а несколько лет можешь в кабаках обедать, ездить на курорты. Или машину, например, купить, самую дорогую иномарку.

— Какую… марку?

— Машину иностранного производства. Они хоть и дороже, но надёжнее и комфортнее, чем наши отечественные.

— Ну ты даёшь! — Карташ, как бы ища поддержки, растерянно взглянул на Шпану, остолбенело сидевшего с открытым ртом. — Хочешь сказать, что иностранную машину можно будет свободно купить? Или как сейчас Жигули — по очереди или по блату с переплатой?

— Свободно. В начале девяностых их ещё как-то маловато будет, но к двухтысячному в том же Екатеринбургу автосалонов будет полно, это где продают новые — нулёвые — машины. Причём специализированные, например6 «Тойота — центр», «Форд» и другие, где будут продаваться определённые модели.

— Ништя-я-я-к! Значит и угонять будут?

— Ещё как! Правильно соображаешь. Такую машину угнать, — это не квартиру обчистить у какого-нибудь работяги. Или чью-то зарплату из кармана у пьного вытащить в трамвае. Так что, господа уголовники, советую заранее менять воровскую специальность.

— Так а нам и менять то нечего, — Шпана заржал, широко открыв рот с золотыми фиксами, — я — баклан по жизни, кому-нибудь по пьяни рыло начищу, и — к хозяину на три — четыре года. Сейчас, правда, планы серьёзные, возвращаться сюда не собираюсь, хочу пожить на свободе. Карташ тоже без специальности. Тоже по пьянке пузо распорет кому-нибудь, и — на командировку. Четвёртая ходка по сто восьмой. А специалисты… Царапанный, например, свою профессию карманника ни на что не променяет.

— Царапанный? Я, кажется, слышал про него, когда жил в Екатеринбурге. Или в городе был другой знаменитый карманник с такой кличкой?

— Нет. Другого такого в Свердловске нет. Погоняло у него редкое. — Шпана насторожился, — а что ты слышал.

— В общем, у меня там был один прапорщик в группе, с которой я работал…

Вадим замолчал, выдерживая паузу, в то же время обдумывая, как бы не выдать свою подозрительно хорошую осведомлённость о друге Шпаны, освободившемся за два месяца до него.

Царапанный был легендарной личность в криминальном мире Свердловска. Его прекрасно знали в лицо все сотрудники городской милиции, занимавшиеся карманными кражами, так же, как и он их. Но поймать его с поличным и упрятать за решётку за кражу, им не удалось ни разу. Поэтому Царапанный отбывал небольшие срока за тунеядство, мелкое хулиганство, за надзор. Иногда оперативники, получив нагоняй от начальства, устраивали охоту на неуловимого карманника. Если к ним поступала информация, что Царапанный с компанией гуляет в ресторане, обмывая удачную кражу, его встречали на выходе, задерживали за нахождение в нетрезвом виде в общественном месте и везли в вытрезвитель. А там «находили» в его кармане дозу героина или другого наркотика, что позволяло на два-три года избавить город от опасного карманника. И неважно, что наркотики он никогда не употреблял.

Сам Царапанный к таким «посадкам» относился философски, воспринимал как должное, старался поменьше подставляться, но натура брала своё.

Общительный и неунывающий характер Царапанного, авторитет карманника и обширные связи позволяли ему легко отбывать срок в любой зоне. Тем более, что срока были небольшие. Когда он прибыл в ИТК-22 со своей последней «ходкой» — один год за нарушение правил надзора — ему до конца срока оставалось меньше трёх месяцев. Числился в группе освобождения с момента прибытия, на рабочий объект не выводился, ему уже было разрешено носить короткую причёску.

Молодые оперативники Рагозин и Ястребов иногда просто для развлечения вызывали Царапанного в кабинет оперчасти. И тот, увлёкшись, рассказывал о своих похождениях на свободе, абсолютно не комплексуя и не боясь, раскрывал тонкости профессии карманника. В качестве примера с тонким юмором так описывал некоторые эпизоды, что опера от смеха разве что по полу не катались.