— Я думаю, что, скорее всего, меня отсюда увезут. Вопрос в том, насколько долго я пробуду в этом теле. А то, как бы не получилось, что увезут меня, а доедет настоящий Бурый. Поэтому я хочу как можно быстрее продиктовать самое главное, особенно, вы уж извините, Виталий Георгиевич, особенно, что касается меня лично. Изменить историю страны и даже мира намного сложнее, чем личную. Здесь, мне кажется, больше шансов на успех. Сейчас тебе Вадим двадцать семь лет, в ближайшие тринадцать, то есть до сорока ты трижды будешь на грани жизни и смерти и всё из-за собственной глупости. Да и кроме этого, если сейчас не послушаешь меня и не займёшься собой, то в пятьдесят шесть лет будешь полной развалиной, может быть даже и умрёшь при несложной операции.

— Ну, у вас будет возможность пообщаться, — Боголепов затушил окурок в пепельнице и настороженно посмотрел на Бурого, — а про мою судьбу что скажешь?

— Вы уйдёте на пенсию в пятьдесят лет в этом же звании, проработаете несколько месяцев здесь же инженером по технике безопасности, получите жильё в Курске и переедете с семьёй. В дальнейшем, когда получит развитие интернет…, не помню, я уже говорил, что это такое или нет? Ну, в общем, объясню. Представьте, что вы сидите дома перед экраном телевизора с подсоединённой к нему проводом клавиатурой, такой же как на пишущей машинке и маленьким манипулятором с кнопками называемым «мышка».

С помощью этой техники вы можете общаться со всем миром, не вставая с кресла. У каждого в интернете есть своя страница или несколько страниц, куда вы можете выставлять любую информацию о себе, фотографии, видеоролики, — это такие короткие фильмы. Можете заказать и посмотреть любой фильм, любую книгу, справочник, вообще любую информацию, что вас интересует. Можете заходить на страницы к своим знакомым и незнакомым, смотреть фотографии, которые они выставляют, переписываться с ними. Ещё можно подсоединить небольшую видеокамеру размером с вот этот окурок и разговаривать как по видеотелефону.

В общем, я нашёл там страницу вашего Виталий Георгиевич сына Романа. Ему там уже за сорок, очень похож на вас. С ним лично я не общался, но на фотках его семьи видел вашу жену Веру, не помню по отчеству, постаревшую, но похожую на себя. А вот вас не видел, спросить напрямую как-то постеснялся. Думал, что рано или поздно узнаю через кого-нибудь. Не успел.

— Какой там год у тебя говоришь? Две тысячи одиннадцатый? — Боголепов спокойно прикурил новую сигарету. — Это мне уже где-то за восемьдесят должно быть? Конечно не доживу! Я думаю, мой предел семьдесят — семьдесят два максимум. А про кого можешь рассказать из общих знакомых? Будут какие-то досрочные смерти?

— Могу рассказать про многих. Но стоит ли? Лучше не знать своей судьбы.

— Ну, мы никому ничего не скажем. Правда, Рагозин? Хотя бы о некоторых, — глаза Боголепова просто сверкали. Рагозина тоже распирало любопытство.

Вадим немного помедлил, задумавшись. Хотя, какая разница, если и проболтаются, кто им поверит. А если поверят и сделают правильные выводы, то — только на пользу.

— Захарчук, — Вадим кивнул головой на дверь, — уйдёт на пенсию, проработает в Пуксинке дежурным по подстанции несколько лет, потом получит жильё в Курчатове Курской области, умрёт от инфаркта в пятьдесят лет.

— Подожди, — перебил Боголепов, — что-то не стыкуется. Ты говоришь на пенсии проработает несколько лет, а умрёт в пятьдесят, во сколько же он на пенсию уйдёт?

— В начале девяностых годов, точно не помню, стаж сотрудникам ИТУ начнут засчитывать год за полтора и закону дадут обратную силу. Я, например, ушёл в сорок лет.

— Вот это да! — Боголепов даже подпрыгнул, — а я, значит, пролетаю!

— Не совсем. Всем, кто ушёл раньше, пенсию будут пересчитывать, исходя из нового положения.

— Ну, хоть за это спасибо. Ладно, давай дальше, про других.

— Самая, пожалуй, трагичная — смерть Серёги Васильева. В тридцать шесть в звании майора уже пройдёт медкомиссию на пенсию, будет дожидаться приказа и — инфаркт на почве беспробудного пьянства.

— А что, ничего удивительного, — Боголепов строго посмотрел на Рагозина, — как эти два друга жрут водку, тут здоровье запросто можно посадить.

— Ну, я то получше Вас знаю, — согласился Бурый с начальником колонии, так же строго глядя на виновато улыбавшегося молодого опера, — но на эту тему мы отдельно побеседуем. Так, кто ещё? Устименко. Он уже здесь или ещё не приехал?

— Нет. Не знаем. А кто это? — помотали головами офицеры.

— Друг его. — Бурый показал пальцем на Рагозина, — вернее, будет другом. Вместе на курорт даже съездят в Кисловодск, без жён. Он переведётся сюда из Ростовской области, где был опером уголовного розыска. Здесь будет начальником оперчасти отделения. Умнейший мужик, но алкаш. Дослужится до подполковника. Через своего друга в Москве — замминистра — должен был перевестись на генеральскую должность начальника УВД Костромской области. Документы на присвоение звания полковника уже были отправлены в Москву. Сам закодировался, чтобы не пить, жёстко, подшился.