— Я сейчас, посиди, — молодой вышел в коридор. Вернувшись через пару минут, он раздражённо проворчал:
— Отдельная точка перепилась. Весь оперсостав Боголепов туда отправляет, короче, — бежать надо.
— Подожди секунду. У Боголепова сын уже погиб или ещё нет?
— Какой сын? Нет,… ничего не слышал…
— Ну, слава Богу! Может ещё одного спасти получится… Короче, у него сын Славик ученик третьего класса…, кстати, спроси, в каком он сейчас классе, а то я год не помню. Если в третьем, то этой зимой его собьёт лесовоз в центре посёлка, он будет из школы идти. Отец его в это время будет партсобрание в клубе вести. Водителя лесовоза Галактионова за это посадят. Может, стоит и мне с ним поговорить? Организуй встречу, всё равно начальника нам, видимо, не обойти.
— Хорошо. Слушай, я даже не знаю, сколько у него детей. Про Славика в первый раз слышу.
— Давай, беги. Да, поговори с доктором, может меня в санчасть перевести? Причина уважительная — потеря памяти. А то тут даже в туалет сходить, — и то проблема. Сам понимаешь, как-то непривычно. Представь себя на моём месте.
— Решим, я думаю. Ну, давай пока — в камеру. Как там?
— Нормально. Потом расскажу.
Глава 11
В камере царило веселье. Глядя на входящего Вадима, Шпана, стоявший возле стола, стал напевать, отбивая такт ложками:
— А я надыбал интересный момент,
Что и Карташ, и Шпана, и Малыш
Курили таба-табак, употребляли портвейн,
И кое что, кстати, тоже могли!
На последних словах Шпана несколько раз изобразил руками с зажатыми в них ложками характерные движения лыжника, чем вызвал очередной взрыв веселья в камере.
— Ну как, похоже? — спросил он у Вадима, явно напрашиваясь на похвалу.
— Нормально. Даже лучше, чем у автора. Конкретней.
— Во! А я что говорю! Послушай, Валера, мы тут посоветовались,…короче,… — он замялся, — в общем, тут скрыть что-то тяжело, сам понимаешь, — хата есть хата. Не будем же мы мужикам уши затыкать, в натуре. Когда ты вышел, на нас тут насели с вопросами. В общем, я объяснил, что тебе сегодня всякая хрень приснилась, ну что ты как будто в будущем живёшь. Да ещё в шкуре другого человека. И так достоверно приснилось, что ты даже про себя забыл, кто ты есть. Какие-то песни и стихи из будущего помнишь, а из жизни Валеры Бурого — ничего. Я попросил, чтобы на стороне меньше трепались, пока ты всё не вспомнишь. А то тут на зоне Бурого многие побаиваются, а как почувствуют слабину, захотят отыграться, мало ли что, сам понимаешь.
— Слабину!? Насколько я понял, Бурый в молодости боксом занимался?