— Это не я! То есть, я не убивал! Не убивал я!
— А что делал? Говори, тварь паскудная!
Я замахнулся, но не ударил. Он сжался и зажмурился, закрываясь руками.
— Я, зашёл… утром…
— Громче! Чтобы все слышали!
— Я зашёл туда утром!
— Зачем?
— Хотел познакомиться! Новый член общины! Мой долг…
— Дальше!
— Там было всё в крови! И знак Сатаны! Я сразу подумал, что это он!
— Кто, Сатана?
— Нет, ты! Что ты её убил! Все слышали, как вы ночью… Но я решил, что мне никто не поверит! И когда увидел в прачечной твою рубашку…
— Громче!
— Я! Я испачкал рубашку в крови! Но я не убивал! Клянусь, это не я!
— Экое же ты говно, Стасик.
— Не бей! — сжался он.
— Тебя и бить-то противно… Вали отсюда.
Станислав, вжав голову в плечи, нервно озираясь, обходя людей бочком по стеночке, вымелся из столовой в коридор. Теперь пару дней будет ныкаться, потом опять осмелеет. Говнюк и мудила.
— А вы подумайте, — сказал я неловко глядящим в сторону собравшимся, — что я не убивал, и Стасику слабо. Но кто-то убил же. И он где-то здесь. Может быть, среди вас. Так что, если кто-то что-то слышал…
— Кроме того, как ты её драл? — спросил осмелевший Сэмми.