— Заткнись, узкоглазая. Какие планы, Кэп?
Вчерашний день уже всплывает в памяти, записи я оставил подробные. Вот только ночные приключения упустил. Ладно, и так понятно, что было хорошо. Освежим при случае воспоминания, если Абуто будет не против.
— Думаю, для начала проверим вчерашний этаж. Не выломали ли решетку. Нам же не нужен тут отряд извращенцев?
— Я возьму железок, укреплю, — кивнула Натаха. — Вчера наскоро замотала цепью, не дело.
— Хорошо. Потом попробуем найти лестницу, про которую говорила Абуто.
— Абуто это та негритяноська? — уточнила Сэкиль. — И что за рестница? Ты нисего не сказар!
— Надеюсь, она нам покажет. Это может быть интересно.
— Ты думаешь, есть обходной путь? — скептически хмыкнула Натаха. — Я вот думаю, что нам просто нужна дверь.
— Натаса, ты думаес? — всплеснула в притворном удивлении тонкими руками Сэкиль. — Засем? Тебе не идёт!
— Заткнись, Сека, — рассердилась Натаха. — Не такая уж я дура!
— Дверь ведь может быть где угодно, верно?
— Вроде так, — кивнула Натаха.
— Значит, и на той лестнице тоже.
— Уговорил, Кэп. Собираемся?
— Собирайтесь. Я зайду к Абуто. И не для того, о чем вы тут захихикали, а спросить, не покажет ли она нам дорогу.
— Мозно с тобой, Кэп? Хосю посмотреть на зенсину, которая заставила тебя так крисять!
Я постучал в комнату негритянки. Раз, другой. Тишина.
— Оу, Кэп, ты та-а-акой сирьный мусина! — сказала ехидно Сэкиль. — Девуска совсем устара!
Но у меня росло ощущение беды, и я толкнул дверь. Она распахнулась, открыв картину, от которой у меня внутри неприятно ёкнуло, а азиатка сдавленно пискнула.
Небольшая, зеркально отражающая мою, комната уделана кровью. Так, как будто кто-то плясал с оторванной башкой, заливая стены фонтаном из разорванной артерии. Только стена напротив двери, где в нормальных общагах бывает окно, почти чистая. Мелкие брызги по краям и посередине нарисованный кровью непонятный символ.