В этот момент канцлер Одинцов поднял руку.

– Не торопитесь с решением, Ваше Императорское Величество, – сказал он по-русски, – просто ответьте себе на вопрос: а зачем нам так нужно делать так, чтобы Великобританию на мировой арене сменили Североамериканские Соединенные Штаты, с которыми России будет гораздо тяжелее иметь дело? Лондон – это средняя дальность, полторы тысячи верст от Варшавы, подлетное время крылатой ракете два часа, баллистической – всего пять минут. И все – сушите тапки. А до Вашингтона порядка восьми тысяч верст, и время полета боеголовки по баллистической траектории – около получаса. А это, между прочим, совсем другие технологии. К тому же экономика Великобритании зависима от поставок извне практически всех видов промышленного сырья, а американская, напротив, самодостаточна…

– Присоединяюсь к Павлу Павловичу, – так же по-русски сказал Новиков, – если мы сохраним Британскую Империю в том виде, в каком она есть сейчас, то она неизбежно сцепится с американцами за доминирование на морях и контроль над колониальными владениями. Не стоит забывать, что Вашингтонские политиканы УЖЕ один раз наплевали на свою блестящую изоляцию, когда спровоцировали войну с одряхлевшей Испанией, в результате чего отобрали у нее Кубу и, самое главное, далекие от американского континента Филиппины.

– А вы, Сергей Сергеевич, что можете сказать по данному вопросу? – обратилась Ольга к адмиралу Карпенко.

– А я присоединюсь к мнению Павла Павловича и Александра Владимировича, – ответил тот. – Ваш супруг, кстати, хорошо сказал про Эдвардианскую эпоху. В нашем прошлом этот период был очень коротким и не смог перебить послевкусия от викторианской русофобии, но почему бы нам не попытаться продлить это светлое время? Если у нас не будет трех революций, классовой борьбы, гражданской войны, первого в мире государства рабочих и крестьян, Троцкого, Свердлова, расказачивания, красного и белого террора, двадцати миллионов погибших и двух миллионов эмигрантов, то во всем остальном мире тоже не должно быть такой истеричной аллергической реакции на Россию. Конечно, и сейчас в Британии, Германии и других странах есть люди, которые недолюбливают нашу страну, но они относятся к нам как один конкурент к другому, а не ненавидят как экзистенциального врага, существование которого угрожает самому их существованию.

– Конечно, Сергей Сергеевич, продлить существование Эдвардианской эпохи было бы неплохо, – задумчиво произнесла императрица Ольга, – но я сомневаюсь, что это в корне исправит дурную привычку британцев совать свой длинный нос в наши внутренние дела. К тому же я не вижу способа существенно продлить эту эпоху без продления жизни моего дядюшки, которому полгода назад исполнилось шестьдесят пять лет. Не думаю, что даже обращение к профессору Шкловскому и его ученикам позволит существенно оттянуть его кончину. А жаль, дядя Берти не самый плохой представитель человеческого рода.

– В таком случае, – сказал канцлер Одинцов, – необходимо, чтобы нынешнему королю наследовал истинный продолжатель его духа, но я не представляю, где такового взять. Нынешний наследник трона принц Георг не подходит на эту роль категорически.

– А я вам скажу где, – сказала императрица Ольга, – вот он – точнее, она – сидит напротив нас и лупает глазами, не понимая ни словечка. Самый близкий по духу человек для дяди Берти – это его дочь Тори. А кузена Георга я теперь и на дух не переношу, и началось это с того момента, когда я узнала что этот мерзавец, похожий на Ники как две капли воды, в вашем прошлом отказал моему брату и его семье во въезде в Великобританию, из-за чего они все погибли. Господин Баев уже доложил мне, что все потенциальные убийцы моего брата, включая господина Свердлова, как это говорят у вас, уже «исполнены». Но я не успокоюсь до тех пор, пока вслед за палачами не уйдет во тьму внешнюю и тот, кто умыл руки, тем самым приговорив моих близких к смерти. Именно поэтому я намеревалась использовать Британскую Империю в войне против Германии, а потом каким-нибудь способом окунуть ее в то же самое, во что в вашем прошлом англичане окунули России. Но теперь мое мнение переменилось, и я согласна попробовать дать Великобритании еще один шанс.

– В таком случае пора заканчивать разговаривать по-русски и во всеуслышание объявить вашему дяде о сути принятого решения, – подвел итог Одинцов.

Но не успела императрица Ольга открыть рот, как заговорил король Эдуард, которому надоело ощущать себя полным дураком. Тут, понимаешь, прямо у тебя на глазах сговариваются, а ты даже не понимаешь о чем.

– Дорогая кузина, – произнес он с ядом в голосе, – быть может, ты скажешь, о чем ты так активно сейчас болтала со своими ближними боярами, а то, наверное, нам это тоже будет интересно?

– Дорогой дядя Берти, – в тон британскому королю ответила Ольга, – ты только не переживай. Мы тут немного посовещались – и мои, как ты выразился, ближние бояре убедили меня дать Великобритании шанс на спасение. Тем более что нам самим и делать ничего не придется, спасать себя вы будете сами, хотя и под нашим мудрым руководством. Мы себя сами спасли, и вы сможете. Но учтите, второй попытки не будет, а посему, если сорветесь, то пеняйте исключительно на себя.

– Это замечательно, – тяжело вздохнул король, – но все же, кузина, быть может, ты просветишь меня по поводу того, из-за чего первоначально ты была так сурова к моей стране, а также почему впоследствии сменила гнев на милость?

– На первый вопрос я тебе отвечу в узком кругу, – сказала Ольга. – Ты, я, твоя дочь Тори и мой супруг. Это наш с тобой семейный вопрос, и он должен таковым и остаться. Ни твой друг Джеки, ни тем более сэр Эдуард Грей не могут быть посвящены в наши семейные дела. Ответ на второй вопрос проще. Мы решили дать вам шанс, потому что если убить льва, то необычайно размножатся шакалы. Я имею в виду Североамериканские Соединенные Штаты, которые на своем континента совершенно не имеют естественных врагов, а потому набирают свою мощь совершенно гигантскими темпами.

– Североамериканцы? – переспросил адмирал Фишер. – Но ведь эта нация фермеров и ковбоев совершенно не представляет опасности. Денег у них, конечно, много, но ведь одними деньгами войны не выигрываются.

– Воевать они научатся, – пожал плечами адмирал Карпенко, – это дело нехитрое, стоит только пару раз убедительно получить по морде. Вы не смотрите, что сейчас они производят впечатление деревенских простаков. Финансовые ресурсы и промышленная мощь в случае войны дадут им возможность строить линкоры с той же скоростью, с какой дети пекут куличики из песка. Ну, повезло людям в том, что с запада и востока они граничат с океанами, с севера с вашей Канадой, а с юга с беззубой Мексикой, которая поставляет им дешевую рабочую силу. Экономически Североамериканские Штаты – это континентальная держава, самодостаточная по сырьевым ресурсам и разнообразию климатических зон и видов рельефа, а политически они такой же остров, как и Великобритания, только многократно большего размера. Еще североамериканцы сложились в самостоятельную нацию, полностью отделяющую себя от обитателей британских островов. Если вы ослабеете, то именно они придут принимать за вами наследство, а нам этого не хочется, поскольку в моральном плане они многократно хуже вас.

– Хорошо, господин адмирал, – кивнул король Эдуард, – но все же – что нам делать в первую очередь?

– А я вам скажу, – вместо Карпенко ответила Ольга. – В первую очередь необходимо выиграть войну против Германии и ее сателлитов, ради которой мы здесь и собрались. Причем выиграть быстро и малой кровью, не затягивая бойню ради того, чтобы дать побольше прибылей оружейным магнатам. Это совершенно исключено, и любые попытки затянуть войну мы будем считать нарушением нашего соглашения.

После этого наступила тишина; британская делегация думала, стоит пить налитое вино или лучше бросить все и гордо удалиться восвояси…

Пять минут спустя, там же и те же.